Остров Теней - Марта Дмитриевна Еронакова

как и все остальные.

Но только ты будешь знать правду. Девушка, с которой я приехал, – не любовь всей моей жизни. Она захватчик, паразит. Ребенок, которого она носит, не должен был появляться. Но раз уже все случилось…

Я люблю Анагон. Люблю – пока я в трезвом уме. Но как только я выпиваю эликсир, на который меня подсадила Аннаэль, я забываю Анагон и себя. Я становлюсь сильнее и опаснее, без него я больше не могу, но и с ним я – не я.

Помоги мне, придумай лекарство, с которым я бы мог оставаться сильным, но не забывать Анагон и не делать ей больно.

Я не буду помнить про это письмо и просьбу. Я понимаю, что прошу очень много, но реши эту проблему. Когда я снова стану собой, я тебя отблагодарю.

Никто не должен знать правды, Анагон особенно. Иначе Аннаэль убьет ее.

Будь осторожна. И поторопись».

***

В тот момент, когда Венус уснула в гостиной, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки, по лестнице бесшумно спустилась Аннаэль и вышла из дома. Пара волков, спавших у крыльца, повели в ее сторону ухом, но открывать глаза никто не стал – так сладок был предрассветный сон.

Девушка вышла за ограду и полчаса шла по видимым только ей тропам. Затем остановилась, вытащила из-за пояса маленький кинжал и, немного поколебавшись, резанула себя по ладони, на которой уже виделись старые и новые шрамы. В ту же секунду глаза ее закатились, и Ан упала на землю.

Сознание привело на вершину скалы, продуваемой, казалось, всеми ветрами мира. Но змея даже не поежилась. Она решительно двинулась к свернувшемуся тугим клубком гигантскому змею и почтительно склонилась. Ящер тут же распахнул желтые глаза и прошелестел:

– С чем пришла, дочь моя?

– Я вернула его, господин, как Вы и просили. Но я… боюсь. Не слишком ли много алояростника мы добавили в эликсир? Он, конечно, снова в форме, готов сражаться. Но то, как он теперь реагирует на Анагон… Да и на других.

– Я не понимаю тебя, – усмехнулся змей и приподнял лобастую голову. – То тебе не нравится, что он ее вспомнил и страдает, то боишься, что он не слишком нежен с этой кошкой.

– Я не то, чтобы… Просто остальные его начинают ненавидеть.

– Дитя мое! Он предал нас. Мне все равно, что о нем будут думать его ничтожные друзья. Главное, что он с тобой и у тебя – его наследник.

– Вы правы, господин.

– Иди, Аннаэль. Помни о нашей цели.

Клир IV.

Решено было ехать в Конор, там остановиться в гостинице и написать Правителю, а после его ответа, не теряя времени, тут же явиться ко двору. Однако текст письма составили заранее, ибо не все причастные решили совершить путешествие.

После трех часов споров, во время которых Инвер старался сделать обращение более официальным, Анагон – добавить страшных подробностей, Венус – надавить на жалость, а Рейгар лишь посмеивался после каждой фразы и в принципе не особо рвался участвовать в написании письма, после всех этих споров вышло следующее:

– Ваше Величество!

Я, Карисси Эрмегард, Правительница Севера, Покровительница Востока и Запада, спешу сообщить Вам о великой опасности, нависшей над Алиотом. Вы, верно, уже сталкивались в своих землях со страшными, темными существами, животными, людьми, которые будто перестали быть живыми и обратились в сущее зло.

Я и мои люди знаем, что Древние Пророчества сулят гибель всему миру от их рук. Но также мы знаем, как этого можно избежать.

Я настаиваю на Вашей аудиенции, на которой мы могли обсудить этот вопрос и прийти к соглашению о дальнейшем сотрудничестве.

Последнюю фразу целиком составляла Венус, ибо Анагон утверждала, что слово «требую» произведет на Правителя более эффективное влияние, чем раболепское «настаиваю».

В конце концов, письмо было запечатано и вручено гонцам, которыми стали Инвер, Анагон, Вульгус и Синай. Рейгар сослался на «дела, о которых никому не обязан отчитываться», а Венус сказала, что все еще работает над одним лекарством и невольно покосилась на Рея, который, впрочем, никак не отреагировал. Из-за этого у волков вышел неприятный разговор.

Вечером, накануне отправления, когда легаты вошли в комнату Венус, Инвер спросил:

– Я думал, то, что ты поедешь с нами, не обсуждается. Почему тебе так важно это лекарство?

Девушка, слегка оскорбленная тем, что решения Инвера «не обсуждаются», вскинулась и гордо ответила:

– Это лекарство может сыграть решающую роль в предстоящем сражении.

– И ты даже не можешь объяснить мне, как оно работает?

– Я… пока сама не знаю, что выйдет.

– Серьезно? И ты все равно не едешь с нами?

– Инвер, мне правда надо работать. Это важно!

– Важно то, что мы не виделись целый год, и ты опять готова расстаться непонятно на какой срок!

– Но ведь это не я уезжаю, а ты! – Венус почувствовала, как начала злиться. Это он бросает ее с чокнутыми Рейгаром и кучей малознакомых ей людей. Хорошо хоть, что Сет остается.

– Венус, я еду вести переговоры! Это поможет нам в бою!

– Мое лекарство тоже поможет! Но почему-то важными считаются только твои заслуги, а все, что делаю я, это… «не обсуждается»!

Венус схватила сумку и направилась к выходу. Инвер схватил девушку за локоть и удержал на месте.

– Ты куда?

– Переночую у Аври. Тебе надо выспаться, а я собираюсь работать допоздна.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Венус молилась, чтобы Инвер увидел в них, как она хочет, чтобы он остановил ее. Но волк, увидевший в них неизвестную до сих пор силу и уверенность, отступил.

– Хорошо. Увидимся.

Венус подавила разочарованный вздох и вышла. Зайдя к Авроре, которая ни о чем не спросила подругу, она упала на кровать и осталась так лежать, размышляя о том, не помешает ли обретенная ею уверенность в себе отношениям с волком.

***

Выезд был ранним утром. Сонные всадники клевали носом в седлах, кони мерно храпели и навеивали еще большую дремоту. Северяне прощались с правительницей, Венус и Инвер молча стояли рядом. Рейгар проводить послов не вышел.

Сет, в сотый раз проверив, что письмо запечатано и убрано в сумку волка, наконец, махнул рукой, отпуская путников:

– Да пребудет с вами Единый. Если что – присылайте Синая, мы придем на помощь.

– Возьмем дворец штурмом? – усмехнулась кошка и, подстегнув коня, первая выехала за ворота.

Лошади несли отряд через утренний лес. Птицы, славя солнце, пели и танцевали в воздухе, самые смелые зайцы перебегали дорогу прямо перед копытами