Телия - Алексей Анатольевич Киа

моих действий. Ваша бесчеловечность должна быть наказана, но вы и тут все продумали. Мне оставалось только попасть сюда и все лично высказать вам и вашим прислужным псам,– голос респондента стал повышаться.

–Прошу расскажите про свои мотивы,– продолжал спокойно говорить голос

–Вы меня держите за глупого? Я ведь знаю, что вы пытаетесь вывести меня из себя и записать доказательства на диктофон. Глупцы!– послышался звук плевка.

–Хорошо. Будем идти по обходному пути. Нам известно, что вы являетесь отцом…

–Сына трогать не смейте,– грозно прорычал Орди.– Я знал, что вы низкие существа, но чтобы настолько. Вы не заслуживаете жизни. Вы не заслуживаете таких чинов.

–Тогда может нам тронуть оставшихся?– слегка заигрывающее сказал диктор.

–Подлецы! Вы стреляли в безоружных и убили сотни мирных существ! Что они вам сделали?! Что?!! Они шли к вам с миров! Они шли со мной! Я все это устроил! Так зачем их то убивать?!– Орди взбесился.– Зря вы меня оставили. Ох, как зря!

–Не волнуйтесь такой ошибки больше не повториться. У нас и правда не было вопросов, просто мы хотели посмотреть на ваш нрав в экстренной ситуации. Мы получили желаемый результат. Спасибо, животное,– с насмешкой и отвращением сказал голос. Затем послышался звук открывающийся двери, и вопящего Орди кто-то унес.

–Запись окончена,– подытожил голос.

Конец.

Я сидел на стуле и просто ошарашено смотрел на горы, переходящие в бурный поток звездного водопада. Слишком много вопросов. Слишком много… Поток мыслей не давал мне сконцентрироваться на каком-нибудь одном рассуждение, отдавшись полностью попыткам найти верное решение. Но спустя некоторое время, я все же смог выйти из путаницы в голове и вспомнил о самом главном. Сын Орди- Санчо. Я ведь и никогда не заходил в кафе «Морчелли». А причина была одна- память. Скажу в свою защиту, что не каждый детектив обладает всеобъемлющей памятью, но на меня найдется весомый аргумент. Как можно забыть про место, откуда и поднялось восстание. Как? Моей гениальной глупости можно чрезмерно восхищаться и ужасаться. Найдя нужный ориентир, я двинулся к очагу народного пожара.

У меня были проблемы с поиском этого заведения, спорить не стану, однако первый же прохожий указал мне нужный маршрут, как будто бы закоренелый местный. Если его спросить: «А вы не знаете, есть ли у вас здесь что-то, и если да, то где оно находится?», то прохожий найдет это неизвестное и несуществующее, что-то даже в той части Вселенной, которая не успела образоваться. Итак. Имея четкий маршрут, я быстро добрался до нужного места назначения и стоял перед кафе «Морчелли». Окрас стен снаружи был ярко-зеленым и желтым. Вывеска с названия была выше, на фасаде строения, однако цвета каждой буквы были покрашены в привлекательный оттенок с ионовыми красными полосками, подчеркивавшими очертания символов. В момент, когда в Раю наступают темные времена, весь перекресток плавно окрашивается с ярких, веселых тонов на более современные и выделяющееся цвета ночного города, только в миллионы раз масштабнее и выше. Снизу больших окон, через которые можно было узреть весь уют и мягкую обстановку внутри кафе, красовались различные растения причудливой и монотонной формы, но цветы так сильно сгустились и выросли, что перед заведением будто бы выросли джунгли, которые только добавляли атмосфере зданию. Дверь, на удивление, была тяжелой и тоже покрашена в желтый и зеленый. И только сейчас до меня дошло, что все: и дверь, и джунгли, и окраска стен в такие причудливые цвета- является некой самообороной или оборонительными укреплениями. Я с приложением силы открыл увесистую дверь. Внутри были, как и в любом обычном кафе, столики, окруженные мягкими диванами, расположенными так, что никто из соседей не сможет увидеть, что ты ешь и что делаешь. Искусная сервировка и вырезанная мастерами высшего искусства мебель делали обстановку очень роскошной и богатой, однако довольно минималистичные диваны создавали какой-то знакомый, детский уют. Запах расслабляющего чая со свежей выпечкой одурманивал любого посетителя. Приятный оркестр маленьких корней миндаля, расположившийся в разрезе стены, заставлял уйти от всех проблем, которые преследовали за тяжелой дверью, и отдаться легкому межгалактическому блюзу с мягким тактом барабанов и сладким соло гитары. Я шел медленно к барной стойке и оглядывал декорации и обстановку кафе детально и четко.

Остановился у одной картины. На ней были изображены высокие, величественные горы. Белая седина на их макушке, окутанная вуалью тумана, являлась желанной целью любого альпиниста, который так и жаждет покорения неприступной дамы, скрытой среди облаков. Зеленая шубка лесов хранила много тайн, которые разжигали любопытство смотрящего. Ну и, конечно же, черное, каменное тело королевы степей, со своими морщинами и родинками в виде нервностей и уступов, ничуть не портящие впечатлений о столь статной мадмуазели.

Рассмотрев гордый горный пейзаж, я двинулся дальше и вновь остановился у другой картины, на которой теперь уходили поля.

Эта бескрайность маленькими волнами растекалась по моей душе, отдавая родным теплом с дна океана. И было в этом пейзаже что-то, что цепляло меня не видами, а чувством полета. Я ощущал ветер в штрихах художника, которых нет. Я видел в безжизненных движениях кистью взбудораживающее касания еле заметного воздушного потока, который своим невидимым объемом задевает травяной покров летнего поля. Легкий шум маковых цветов успокаивает душу сильнее корневого блюза. Я видел в остановившемся моменте продолжения деяний животных. Вот пролетела птица, вот проскакал заяц, вот где-то заиграл кузнечик, а где-то слышны уканья совы. Подул прохладный ветерок, который в жару, улавливаемую в махах мастера, был самым приятным ощущением на свете, остужающим и освежающим разгоряченное тело. И этот легкий ветерок забрал меня с собой летать среди птиц, которые не стесняются своих голосов и кричат громче рассудка. Громче любых других существ. Ощущение безопасного небосвода над головой, который принял тебя как родного сына, позволяет закрыть глаза и почувствовать ту безмятежность и спокойствие.

Меня случайно задел юпитерианин. Я болезненно вернулся в реальность, осознав, что я как вкопанный стою посередине коридора и заворожено смотрю на картину. И почему-то появился вопрос. Почему? Почему эта картина ощущалась как частичка меня? Будто бы потерянный кусок жизни возник на полотне. Но это неважно. Теперь я постоянный клиент кафе ,,Морчелли”.

Я уже не мог вернуться в бескрайнее поле и поэтому побрел дальше. Теперь уже на стене висел другой впечатляющий пейзаж. Ярый вулкан, окрасивший небо в черный буран раскаленного камня и пыли. Вулкан, активно выплевывающий потоки лавы и дыма, и, как неаккуратный младенец, расплескивающий раскаленную породу так небрежно, что несколько струек жидкой массы стекало по его каменной