Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

как младенца.

А что, если спешно перешить?

Я вытащила несколько платьев и разложила на кровати. Отпороть рукава-колокольчики, нашить подол снизу!

— И чем это вы, юная лера, заняты? — в комнату без стука вломилась раскрасневшаяся нянюшка.

Ай! Я же забыла, что она меня ищет! Ой, дурная голова!

Мысленно дав себе подзатыльник, как могла, состряпала невозмутимое выражение лица и указала на платья.

— Хочу перекроить эти вещи. Как думаете, сколько это займет времени?

— Чего это вдруг вы решили портить новые наряды? — она подошла к кровати и встала рядом. — Что, Астрид, здесь перешивать? И главное, зачем?

— Затем, что все они детские и нелепые, — ровно и даже как-то напыщенно сообщила я.

— А давно это вы, голубушка моя, взрослой-то стали? — ави Мали уперла руки в могучие бока. — Я, кажется, упустила этот момент! С утра ли? Или, может, в момент бегства с тренировочной площадки? Или, когда испачканное платье в корзину прятали? Уточните, пожалуйста, этот момент. А то я тут ношусь по этажам, вас ищу, и совсем ничего не замечаю. Помнится, я вас здесь с гобеленом оставила. Думала, вы сбежали, а оно вон чего. Вы взрослеть в это время изволили, прелестница моя.

Я насупилась. Нет, чтением я уже не отделаюсь, но сейчас отступить было равно проиграть.

Это был мой единственный шанс коснуться Шима, потанцевать с ним и встряхнуть его дракона, чтобы смотрел туда, куда надо. То есть на меня!

— Они совсем детские, няня! — настаивала я на своем. — Это уже неприлично. Мне не пять!

— Но и не пятнадцать! — мгновенно припечатала меня ави Мали.

Сообразив, что одной только вредностью кормилицу не возьмешь. Я с тоской взглянула на свой гардеробный шкаф. Ну что же, буду давить на жалость.

А вдруг?

— Хорошо, нянюшка. Видимо, не доросла я еще до танцев. Да и вряд ли уже случится он, танец этот, — печально выдохнула и принялась старательно развешивать наряды на место, страдая напоказ.

— Чего это? — Ави Мали настороженно покосилась на меня.

Вот чувствовала, что дурят ее, а где — еще не сообразила.

— Ну как? Разве вы не слышали — война. И сколько она продлится? Явно не год и не два! — Я провела рукой по короткому подолу персикового платьица, примерно прикидывая, сколько нужно нашить, чтобы выглядело элегантнее.

— Ой, слухи, лера...

— Это не слухи! — мой голос сделался еще печальнее. — Не будет у меня детства счастливого больше. И танцев тоже. Кто же закатывает праздники, когда война?! Когда несчастье вокруг! Горе нам, нянюшка, горе!

— Ой, лера, ну... скажете, — она всплеснула руками, правда, куда менее увереннее.

Я довольно растянула губы в улыбке и тут же подобралась. Победа еще не за мной. И я еще не в объятьях Шима. Нужно было дожимать блюдительницу моей чести.

— Пока мир оправится — мне уже и замуж пора, — взглянув на няню, вздохнула и сделалась такой несчастной. — Вы ведь сами все понимаете. Какая незавидная судьба у нас... У наследниц. Укажет отец на выгодного ему лерда, и уведут меня от вас в храм обеты произносить. Хорошо, если молод он будет, — в этот момент мне и самой так стало себя жаль, хоть плач. — Так и буду вспоминать этот вечер и упущенную возможность станцевать беззаботной девочкой в красивом... взрослом платьице...

— Та-а-ак!!! — Голос ави Мали снова загремел штормовым громом. — Во взрослом, значит! Ах, вы и лиса. А я уши тут развесила. А в детском, что не танцуется, разнесчастная вы моя наследница? Ноги кривятся или па забываются? Вы мне, Астрид, голову-то не дурите! Ишь! Вы на нее поглядите! Еще войны никакой нет, а она уже несчастная, не танцованная, над поруганным детством в храме рыдает. По хворостине в руках вашего батюшке страдать нужно! Уж больно ее в вашей жизни не хватает!

— Ави Мали, да как можно?! — я картинно схватилась за сердце.

— Нужно! По три удара натощак для предостережения от глупостей. Говорите, чего удумали!

— Ничего! — я прижала к себе сразу два платья. — Просто хочу срочно все перешить.

— Не позволю! — наряды варварски вырвали из моих объятий. — Они, лера, вам по возрасту. А вот что за стремление казаться старше — мне непонятно.

— Да что не понятно-то?! — взревела я, оскорбленная в лучших чувствах. — Не хочу я охранять ваш покой на скромном низком стульчике у дальней стены, когда другие девочки по залу бабочками порхают.

— А-а-а! Лера, гостей покорять собралась. Так и что в этом-то не танцуется? Ни разу не надевали, ткань из самой столицы привезена, — подойдя к шкафу, няня бесцеремонно сдвинула меня в сторону и вытащила до безобразия яркое желтое платье, отделанное зелеными бантиками по подолу.

— Я в нем буду как цыплёнок! — простонала, впадая в тяжелое уныние. — Кто захочет танцевать с цыплёнком?

— Что за глупости! — тон няни стал еще строже. — Вы в нем выглядите как чистое солнечное дитя! Как то и положено.

— Вот именно что дитя! — понимая, что последнее слово остается не за мной, в бессилье всплеснула руками. — Не станет Шим с дитем танцевать!

Ой...

Выпучив глаза, прикусила язык. Да поздно.

Проболталась!

Вот теперь жди долгое нравоучение о том, что помыслы юных дочерей рода маговского должны быть чисты как роса на ростках весенней травы в предрассветных лучах солнца и никаким ящерам чешуйчатым там не место. Тут меньшим не отделаешься.

— Шим?! Батюшки, и эта туда же! — Няня меня не разочаровала. Захлопнув, гардеробный шкаф, она бросила на кровать желтое, вмиг ставшее ненавистным платье. — Знаешь, лера, я еще пойму дочерей прислуги да крестьянок! Те на красивое лицо, ох, какие падкие. Но, разве я тебя тому учила?! Где твое самоуважение, Астрид?! Где осознавание собственной значимости?! Где все это, я тебя спрашиваю, вертихвостка ты лисеголосая?! Запомни, Астрид, а лучше запиши — твое от тебя никуда не уйдет! А этот избалованный драконёнок никогда не оценит женщину по достоинству! А не выкинешь эту дурь из