Кремль 2222. Покровское-Стрешнево - Константин Кривчиков

Девушка попробовала было повернуть назад голову, но Якуб тут же схватил ее за волосы и выкрикнул:

– Не смей смотреть на меня! А не то пущу в ход кинжал. Хочешь, чтобы я разрисовал тебе кожу?

Подтверждая намерения, он достал кинжал и приставил его к шее Глаши.

– Повторяю – быстро встала на четвереньки и раздвинула ноги. Хватит меня злить. Считаю до трех и начинаю резать.

– Не надо, – хриплым шепотом выдавила из себя девушка. – Я все сделаю.

– То-то, – удовлетворенно пробормотал Стратег, отступая на шаг.

Увидев, как лесовичка послушно опустилась на корточки, он вернул клинок в ножны. Затем расстегнул ремень и начал стягивать штаны. Все, в целом, развивалось по плану. А то, что дикарка пыталась ерепениться, его только раззадорило, разбудив садистские наклонности.

«Надо бы ее выпороть кнутом, – подумал Якуб, сладострастно облизнув губы. – Но не сейчас, а позже, когда остальное надоест. Это станет ей хорошим уроком на будущее. В следующий раз будет как шелковая. А то пока еще…»

Глава Капитолия не закончил мысль. Встав на корточки головой к столу, девушка тупо смотрела перед собой, вроде бы демонстрируя полную покорность судьбе. И вдруг произошло необъяснимое. Раздался негромкий треск, и на круглой ножке стола появились язычки пламени. Секунда-другая, и они, добежав доверху, начали облизывать столешницу.

Стратег, едва приспустивший штаны до колен, замер от удивления. Он ничего не понимал, но подсознательно, звериным инстинктом, ощутил, что происходящее несет страшную угрозу. И исходит она от вроде бы беспомощной, сломленной им дикарки. Еще через мгновения его интуитивные опасения подтвердились.

Лесовичка, продолжая находиться на корточках, резко повернула голову и впилась пылающим взором в широко открытые – от удивления – глаза Якуба. Он сразу ощутил сильную боль, словно в его черепную коробку вонзились раскаленные спицы. Вскрикнув, рефлекторно схватился обеими ладонями за лицо, пытаясь защитить глаза. Однако теперь раскаленные спицы вонзились уже в кисти рук, прожигая в коже десятки дырочек.

В комнате запахло горелым мясом. Стратег застонал и рухнул на колени, продолжая прижимать руки к лицу. Сейчас он ничего не видел и не увидел бы, даже если бы смог оторвать ладони от опаленных глаз. Поэтому не заметил, как Глаша разъяренной кошкой метнулась к нему и выхватила из ножен кинжал. Мгновение – и клинок рассек Якубу горло.

Всемогущий властитель Капитолия рухнул лицом на пол, тщетно пытаясь остановить поток крови. Попробовал крикнуть, чтобы позвать на помощь, однако изо рта вырвался лишь булькающий хрип. Глаша, не обращая внимания на агонизирующего Стратега, рванулась к входной двери. Но, подскочив к ней, спохватилась и застыла на месте.

«Куда же я голышом? – мелькнула мысль. – Нет, так нельзя. Надо поискать какую-то одежду, а потом уже удирать. Но времени очень мало. Охранник скоро почувствует дым и подымет шум. Может, сначала попробовать потушить огонь?»

Она посмотрела на стол, который уже вовсю трещал в языках пламени, как дрова в костре, и покачала головой. Нет, тушить, кажется, поздно. Да и бесполезно…

* * *

Когда они спустились на этаж, где размещались рабочий кабинет и спальня Стратега, Латыпов скомандовал:

– Стоять, Марк!

Начальник особого отдела, уже понявший, что старшина шутить не любит, замер как вкопанный.

– Сколько охранников около спальни Якуба? – продолжил Латыпов.

– Один.

– Если врешь, отрежу ухо.

– Я не вру, – уныло отозвался Малюта. – Правду говорю, один.

– Ну, смотри, я предупредил. Если один, тогда сделаем так. Ты спокойно идешь впереди, я сзади. Охранник должен подумать, что мы вместе идем к Стратегу. И не вздумай подавать ему какие-нибудь знаки. Если он дернется, первым сдохнешь ты. А он все равно получит пулю. Уяснил?

– Уяснил, – пробурчал особист. – Слушай, скажи мне, чего ты хочешь? Тебе все равно не выбраться отсюда. Через ворота тебя никак не пропустят – караульные предупреждены.

– Спасибо, что подсказал. – Старшина хмыкнул. – Но я знаю, что делать.

– Ты собираешься убить Якуба? Пойми, тогда все погибнут. И девка твоя тоже.

– Не переживай за нас. Знаешь, я еще не решил, как поступить с Якубом. Может, еще договоримся.

– Ты хочешь договориться? – с неуверенностью в голосе спросил Малюта. И уже бодрее добавил: – Вообще-то, это правильно, Сергей. Это шанс. Обещаю, я тебе помогу. Я не буду держать зла, если ты…

– Заткнись, – оборвал Латыпов. – Болтать будем потом. Сейчас шагай вперед. И не морщись, как старый хоммут. Улыбайся, чтобы охранник не всполошился.

– Я не умею улыбаться.

– А чего так?

– Не знаю. Характер, наверное, такой.

– Скучно ты живешь, – сказал старшина, продолжив про себя: «И совсем скоро подохнешь». – Ладно, можешь не улыбаться, если уж таким уродился.

Малюта открыл дверь черного хода, и они направились по коридору. Латыпов знал, что жилое помещение Якуба – бокс из двух комнат и туалета – находится за поворотом. Но до угла коридора они не дошли, потому что оттуда вывернул охранник. Увидев начальника особого отдела в сопровождении старшины разведвзвода, резко затормозил и выпалил:

– Господин майор! Уф, хорошо, что я вас встретил. Беда, наверное.

– Какая еще беда? – спросил Латыпов. – Чего случилось?

Он вынужден был отозваться, потому что Малюта молчал – то ли растерялся, то ли решил «включить дурачка».

– Мне показалось, внутри у Стратега что-то горит – сильно дымом запахло.

Малюта опять промолчал. Вместо того чтобы вступить в разговор с охранником, обернулся и со злорадством посмотрел на Латыпова. В глазах читалось – ну и что дальше? Как ты теперь попадешь в спальню, не подняв шума? А я ведь предупреждал.

– Где горит? – продолжил допрос старшина. – Я не понял.

– Там, у Стратега в комнате. Внутри.

– Теперь понятно. А кто на посту остался?

Охранник покосился на Малюту. Видимо, ему казалось странным, что офицер молчит, а вопросы задает какой-то старшина. Которому, собственно, и делать нечего на этаже, где расположены жилые помещения высшего сословия Капитолия – Элиты. Однако, не дождавшись реакции со стороны майора, охранник перевел взгляд на Латыпова и пояснил:

– Да никого. Я же один тут.

– Значит, бросил пост? – строго спросил старшина. – Под трибунал захотел?

Он сам растерялся, услышав неожиданные новости. И теперь на ходу пытался выбрать верную линию поведения. Но для выбора не хватало информации. А сучонок Малюта явно не собирался помогать.

– Да я же это… – понурив голову, пробормотал охранник. – Я же хотел как лучше. Дымом тянет, а дверь не открывается. Что же мне делать? Вдруг там серьезный пожар?

– Надо было в дверь постучать.

– Как же я буду стучать, если нельзя? – Охранник снова покосился на особиста. – Господин майор, вы же сами запретили беспокоить Стратега без особой необходимости. Я, правда, попробовал глянуть в замочную скважину, но там ничего не видно.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего. Так что же делать, господин майор?

Получив прямое обращение, Малюта не мог дальше отмалчиваться. Но и как вести себя, видимо, тоже не знал. Зато понимал, что в случае единственного неверного шага Латыпов его убьет. Поэтому произнес:

– Ну и дела. Постой, дай сообразить.

Опасаясь допустить роковую ошибку, особист явно тянул время, что совсем не устраивало старшину. И он снова взял инициативу себя:

– Как можно открыть дверь снаружи? Запасной ключ есть?

– Конечно, есть, – ответил охранник. – Он у меня. Вот. – И достал из напоясной сумки длинный ключ с двухсторонней бородкой, напоминающий ключ от сейфа.

– Давай сюда, – велел Латыпов. – Мы попробуем открыть.

Он машинально, среагировав на действие охранника, шагнул к нему, протягивая открытую ладонь. И совершил промах, на секунду упустив из вида Малюту. Тот, оказавшись сбоку, мгновенно воспользовался предоставленной возможностью – рванул с места так, что лишь пятки замелькали. И сделал это отнюдь не наобум.

Особист рассчитывал добежать до двери черного хода, в надежде на то, что Латыпов не побежит следом – ведь в подобной ситуации куда проще выстрелить в спину из пистолета. Но именно на этом, как ни странно, строился хитроумный замысел начальника особого дела.

На первом этапе так и произошло. Спохватившись, Латыпов вытащил из-за пояса «маузер» и, прицелившись в спину убегающему особисту, нажал на спусковой крючок. Сомнений в точности выстрела не было – старшина не зря считался одним из лучших стрелков Капитолия. Однако произошло другое – выстрела вовсе не последовало.

Ларчик открывался просто. У Малюты давно закончились патроны для «маузера» – раритетного оружия, которым Якуб пару лет назад наградил своего верного служаку. Но начальник особого отдела продолжал таскать наградной пистолет в кобуре, что называется, для форса. Ведь за пределы крепости он практически не выходил, проводя дни и ночи за допросами подозреваемых и преступников. А в Капитолии от кого отстреливаться?