Второе дыхание - Любовь Негодяева

class="p1">— Уважаемые дамы и господа! — поднялась, гордо вскинула подбородок и подхватила эстафету. — Я призываю главного судью и государственного казначея в свидетели. В окружении достойных представителей аристократического общества объявляю зачатого в законном браке первенца официальным наследником рода де Гранд и носителем герцогского титула. А также ходатайствую об отмене налогов с наших земель до совершеннолетия мальчика, единственным опекуном которого прошу признать меня.

Ну а что? Гулять, так гулять. Папа всегда говорил: «Не стесняйся, проси больше. Глядишь, что-нибудь и дадут». Энни давно не была в родном поместье. Может, там сплошная разруха. Но не время думать о грядущих проблемах. Тут бы с сидящими напротив змеями разобраться.

— Сын? — ошеломленно протянул маркиз и вытаращил глаза.

— Герцогиня, разрешите обнародовать информацию? — вмешался Ромул Легре. Дождался согласного кивка и продолжил. — Подтверждаю, миледи ожидает мальчика.

— Они лгут! — нервы экономки не выдержали, и хваткая девица вскочила с лавки. — У нее дочь!

Зал погрузился в оглушающую тишину. Народ, мягко говоря, обомлел. Где это видано, чтобы плебеи оспаривали мнение столь уважаемого целителя.

— Сударыня, — молниеносно отреагировал Аттей де Валентай, — пройдите к столу для допросов и возложите руки на артефакт. Господин Левон Бенвенутто, можете вернуться на место.

Едва ладони нахалки надежно приклеились к реликвии, двери зала с грохотом распахнулись. В проеме показались начальник стражи и высокий рыжеволосый мужчина в графитовой мантии лет тридцати на вид.

— Архимаг Людвиг де Брилле, — голос секретаря боязливо дрогнул.

— Позвольте присутствовать на заседании, Ваша честь, — главный королевский чародей вежливо поклонился. — Приношу искренние извинения за опоздание.

Надо отдать судье должное. Он быстро сориентировался, прекратил таращить глаза на новоприбывшего и предложил устраиваться там, где будет удобно.

Вошедшие мужчины с каменными лицами расположились позади экономки, так неосторожно оказавшейся надежно припечатанной к допросному столу. Дамочка вздрогнула. А мы с юристом переглянулись, утверждаясь в ранее возникших подозрениях.

— Продолжим разбирательство и вернемся к нашему свидетелю. Представьтесь и назовите имя человека, сообщившего Вам недостоверные сведения о ребенке ее светлости.

— Элеонора Штаффер. Служу экономкой, — кристалл засиял белизной. Но следующая фраза заставила его побагроветь. — Хозяин обмолвился о дочери.

Глаза девицы забегали. Вопрос прозвучал вполне конкретно, и красотка запаниковала.

— Имя, — басовитый рык прокатился по залу, заставив интриганку поежиться.

— Семейный целитель Киран Данни, — буквально выплюнула женщина и утонула в чистом сиянии.

Вот как? А как же соблюдение врачебной этики? В этом мире что-то такое должно быть. Доктор, осматривавший меня, не позволил себе озвучить ничего лишнего. Может, попробовать копнуть?

— Ваша честь, позвольте задать свидетельнице один вопрос? — рискнула проявить некоторое нахальство. Главное не выпасть из образа. Но как же это сложно.

— Разрешаю.

— Мне право неудобно, но в пансионе преподаватели шептались, что лишь любимой женщине мужчина способен выдать охраняемую законом тайну. Да и то в приватной обстановке. Получается Вы и лекарь?.. — состроила шокированные глазки, невинно похлопала ресничками и прикрыла ладошкой удивленно приоткрытый ротик. До победного конца удерживала многозначительную паузу и изображала крайнюю степень смущения.

— Нет, — не выдержала разлучница. И тихо выругалась, потому что зал утонул в багровом свечении.

— Что? Как ты могла? — взвился маркиз, вскакивая и роняя стул.

Я решила закрепить успех. Надо пользоваться моментом, пока злодеи пребывают в расстроенных чувствах. Положила руки на артефакт и твердо произнесла.

— Уважаемый господин судья, Элеонора Штаффер посещает спальню Сильвестра де Божена по ночам и является женщиной, с которой он изменяет законной жене, своей истинной паре, — посветлевший артефакт подтвердил судьбоносные слова.

— Я всего лишь должным образом выполняю свои обязанности, — чертовка демонстративно подняла подбородок. Вот стерва. Стоит в облаке белого тумана и разве что не смеется мне в лицо. — Хорошая экономка должна заботиться о нуждах господина денно и нощно. Проверять, все ли в порядке в хозяйских покоях. Доволен ли он.

Мерзавка. Так вывернула, что не придерешься. Думай, Анечка, думай. Ты умная, образованная, начитанная. Вспоминай, что знаешь о ведьмах. Зрители должны безоговорочно принять твою сторону. Осудить паршивку и погладить по головке оскорбленную в лучших чувствах аристократку.

По происхождению она плебейка. Значит, априори на ступень ниже вельмож, присутствующих на слушании. Сейчас каждый находящийся в зале дворянин должен увидеть в моем лице собственную дочь. Эдакую благонравную леди, на которую нападает разгульная крестьянка, путающаяся одновременно с несколькими мужчинами. И застенчивое беззащитное дитя вынуждено терпеть грязные инсинуации при полном попустительстве мужа. Думаю, все уже поняли, кто в разбираемом деле является пострадавшей стороной.

На этом фоне выказываемое прислужницей презрительное отношение к представительнице древнего рода находится за гранью дозволенного. Высшее общество обязательно сплотится, чтобы в дальнейшем исключить подобные прецеденты.

Молодые зятья, конечно, могут пошалить. Но высокородные мамочки и папочки не позволят прилюдно топтать нежно выпестованных дочурок. Для разрешенных измен наверняка заводятся знающие свое место содержанки. Дамы живут в отдельных домиках и не выходят в свет. Все остальные похождения скорее всего хранятся мужчинами в строжайшей тайне. Поэтому сейчас необходимо добиться от присутствующего в зале старшего поколения яростного порицания распоясавшейся девицы, дабы другим юнцам неповадно было столь возмутительно чудить.

— Ах, извините, — на всякий случай опустила руки и положила на колени. Изобразила смирение и целомудрие. Главное не переигрывать. — Вы так стонали по ночам, а супруг весьма надрывно кричал. К сожалению, у меня скудный опыт семейной жизни. Возможно, я неправильно интерпретировала столь шумные вздохи. А еще эти противные влажные шлепки. Скажите, Вы собственноручно мыли полы в его покоях?

— Эм, — растерялась врагиня.

Кто-то из журналистов ехидно хмыкнул. На дальних рядах откровенно засмеялись.

Ага! Надо вывести цыпочку на эмоции. Занервничает и не сможет тщательно обдумывать ответы. Но важно не переборщить и не выйти из образа.

— О ужас! Он до рассвета Вас наказывал и бил мокрым полотенцем?

— Нет, — презрительно фыркнула девица. — Глупость какая.

— Кажется, поняла. Вы его чем-то опоили? Он нуждается в срочной целительской помощи?

— Нет! — испуганно рявкнула разлучница, и алый туман окутал окружающее пространство, согревая мое заполошно забившееся сердечко.

Фух. Попалась. Потчевала, значит, голубоглазого блондинчика сомнительными настойками. Интересно, разово или постоянно.

— Сударыня имеет надлежащее образование и лицензию на право заниматься врачебной деятельностью? — поверенный, похоже, догадался о моих намерениях.

— Нет. Я простая работница, господин.

— Обучены травничеству?

— Эм, — замялась девица и не нашлась с ответом. Еще бы, где колдуньи, там травы, заговоры, зелья, привороты.

Она замерла и скукожилась. Ведь мрачный архимаг буквально дышал в затылок. Внимательно слушал. Анализировал. Но вопросы пока не задавал. Мы тоже вытягивали полезную информацию по крупицам и не торопились раскрывать карты. Для меня важнее безболезненный развод и незапятнанная репутация, а не спасение бестолкового супруга Энни. Пусть колупается в вонючем болоте, которое сам