Контрапункт - Татьяна Любецкая

В Москве братья поселились в бывшей женской гимназии, наскоро оборудованной под общежитие, и быстро придали своей комнате – всего там было семеро преподавателей – чисто «аркадьевскую» атмосферу.

Около их двери постоянно бродит несколько тощих хмурых котов, и стоит Виталию или Борису появиться в коридоре, как «моторчики» сразу включаются и добротно, слаженно урчат чуть ли не на весь коридор.

Мячи, брусья, гимнастические маты – все это братья отыскали в подвале женской гимназии и, вопреки протестам администрации, притащили в свою комнату – им необходимо заниматься гимнастикой, поддерживать и наращивать свою силу. Все стены завешаны огромными акварельными плакатами, зовущими к новой жизни. На них красуются могучие атлеты, с головы до пят покрытые блестящими розовыми мышцами, лица атлетов светятся счастьем, глаза устремлены в будущее.

А у их ног копошатся хилые, опустившиеся существа, чей вид являет отталкивающее зрелище порока – желтый оскал курильщиков, сиреневые носы пьяниц и выцветшие глаза, молящие о пощаде.

Первым покинул общежитие Виталий.

…Как-то, наблюдая тренировку гимнасток общества «Сокол», – они занимались в зале военно-педагогического института, – братья познакомились с сестрами Чернышевыми, Верой и Раей, не предполагая, естественно, что вскоре им суждено породниться с этой семьей, одной из самых прославленных в нашем спорте.

Чинная, почти величественная и вместе с тем очень общительная и эмоциональная Рая сразу понравилась Виталию. Взаимно.

Вообще же она нравилась многим – этакая среднерусская красавица: черноброва, румяна, круглолица, маленький вздернутый носик – все это в рамке темных, коротко стриженных по моде того времени волос.

Примерно через год они поженились, и Виталий Андреевич переехал на квартиру жены.

Когда спустя два года у них родился сын, его назвали в честь бога солнца Гелием. Конечно, иначе назвать своего сына «прожженный» гелиоман Виталий Андреевич просто не мог…

Начав свое знакомство со спортом с гимнастики, легкой атлетики и тенниса, Раиса Чернышева впоследствии оставила и то, и другое, и третье, увлекшись всерьез и на всю жизнь фехтованием. Она – первая ученица Виталия Андреевича, однако победы свои (трехкратная чемпионка страны, неоднократная победительница первенства Москвы) склонна считать результатом уроков тренеров иных, и в первую очередь Тимофея Климова. Это был великолепный фехтовальщик старого классического стиля, из дореволюционных «мониторов» знаменитого итальянца Боноро.

Раиса Ивановна охотно и быстро «оделась» в классику Климова, не слишком-то доверяя бунтарям-новаторам. А если уж совсем точно, то вовсе не доверяя им. Все же это не мешает Виталию Андреевичу считать жену своей ученицей, ибо она брала уроки и у него. А также не мешало неустанно доказывать в то время всем, что фехтовальная классика себя изжила и что идеи, вынашиваемые новаторами, не пустой теоретический бунт, а настоятельная необходимость. Время показало, что он был прав.

А пока что Раиса Ивановна одерживала свои внушительные «классические» победы, и можно лишь сожалеть, что ее спортивный взлет состоялся задолго до утверждения нашего фехтования в мире.

Зато ее тренерские успехи пришлись как раз в пору. Раиса Ивановна – в ряду лучших советских учителей фехтования. Она тренировала первую нашу чемпионку мира Александру Забелину, а также знаменитых фехтовальщиков Марка Мидлера и Льва Кузнецова, которых впоследствии передала Виталию Андреевичу.

Так что супружеский союз со временем стал также и тренерским. А позднее – только тренерским.

…Разводиться в суд они пришли по обоюдному согласию – в то время это был один из немногих пунктов, в котором они были единодушны. Пришли, весело болтая и доедая купленную по дороге черешню. Их попытались мирить. «Если вы хотите испортить наши отношения, – сказал Виталий Андреевич, – то не давайте нам развода». Их развели…

Меж тем жизнь братьев была крайне напряженна и насыщенна. Помимо преподавания в Главной военной школе Всеобуча, они играют в футбол за команду «Рускабель» и позднее – в футбол и хоккей за «Сахарников». А также фехтуют и дают уроки фехтования в спортивных обществах «Медик» и «Цекубу». В общем, как теперь говорят, играющие тренеры, но и это еще не все.

…Как-то около спортплощадки Главной военной школы Всеобуча появилась группа молодых, пестро одетых людей. Ходят, оглядывают резвящуюся с мячом молодежь, негромко переговариваются. Оказалось, охотники за «натюр вив» – художники из ВХУТЕМАСа. Среди прочих пригласили позировать, естественно, и Аркадьевых – загорелых, атлетичных да к тому же столь похожих – их отбирали всегда и везде. «Посты» братьев оказались в разных мастерских, и однажды – вечное искушение близнецов! – они решили разыграть художников. Они подробно описали и показали друг другу свои позы и в назначенный час – время у обоих было одно и то же, – поменявшись местами, приняли заданные позиции. В разных мастерских два художника одновременно нахмурились – они вдруг обнаружили в своих рисунках много погрешностей: линии, пропорции были нарушены, ибо при всей похожести братья все же не были одинаковы. Недовольно покашливая, художники стали исправлять «погрешности». Братья же ощутили уколы совести, но признаться не посмели. И в следующий раз, когда они вернулись уже к своим постам, художникам вновь пришлось пройти сквозь досаду и исправление уже новых «погрешностей». Поистине, казалось им, так и не уловить пропорции и линии «этой злосчастной натуры»…

Очень скоро после их приезда в Москву Арканов – так их окрестили мальчишки – знала вся околофутбольная Москва.

В любое время года и где б они ни находились – играют ли в футбол, едут ли на тренировку, – всегда в свите мальчишек, обожающих их и пользующихся – они это хорошо знают – полной взаимностью своих кумиров.

В солнечный летний день едет такая компания за город купаться: два загорелых, совершенно одинаковых атлета – русые, выбеленные солнцем волосы, дерзкие голубые глаза, – а вокруг, пританцовывая, катится толпа подростков. Приедут, и начинаются импровизированные уроки физкультуры – плавание и «кутерьма» в воде сменяются футболом, футбол – чтением стихов и рассказами всяких историй. И на любую историю у ребят – тысячи вопросов. А почему правый инсайд сахарников хоть и сидел весь второй хавтайм на воротах, по так ничего и не вбил этим «раскладушкам» из Петрограда? А где Ваське достать новые ботинки? Вся штука в том, что Арканы обязательно ответят на любой вопрос, хотя бы и самый трудный.

Один из основоположников лечебной физкультуры в нашей стране И. М. Саркизов-Серазини сказал как-то, что, уже глядя на то, как льнет к этим братьям детвора, а они к ней, можно понять, в чем их призвание.

И сейчас, как в юности, «педагоги божьей милостью», братья склонны бурно очаровываться своими учениками, в тех даже случаях, когда всем окружающим ясно, что ученики этого не стоят. Но таковы «издержки» истинной педагогики. В каждом, с кем занимаются, они находят неисчерпаемые богатства душевные и непременно внешнюю красоту. Одна у них красуля, другой – с чертами эллина, третий так хорош, что и глаз не оторвать…

Помимо всего прочего, Виталий Андреевич почти во всех своих учениках с самых первых шагов видит чемпионов мира и свято верит в собственное провидение. Иные скептики подчас готовы втихомолку потешаться над этакой восторженностью, да ведь это ничего не меняет! Ибо именно Виталий Андреевич превзошел всех своих коллег, отечественных и зарубежных, по количеству воспитанных чемпионов мира и олимпийских игр. Что же касается Бориса Андреевича, то, представляя его игроков, не стоит даже упоминать титулы. Достаточно лишь сказать: Федотов, Якушин, Бобров, Бесков…

…Виталий Аркадьев идет по Цветному бульвару на очередной сеанс позирования во ВХУТЕМАС. На нем – синие гимнастические рейтузы, белая майка, белые гимнастические туфли. Ему невыразимо приятно сознавать, что весна, что он – спортсмен – силен, ловок, закален. Идет и декламирует про себя: «Весенний день горяч и золот, весь город солнцем ослеплен…» И вдруг будто черная штора упала средь дня – откуда-то из-за угла несло толпу. – Гам, свист, улюлюканье, а перед ней маячит, слабо мечется нечто светлое, как видно и послужившее этому мрачному веселью. Толпа приблизилась, и в следующую секунду как обожгло – тоненькая обнаженная женщина, ее грудь перечеркнута красной лентой с нацарапанной мелом надписью: «Долой стыд!». Было видно, что прогнать свой стыд ей так и не удалось – она шла, съежившись и отрешенно глядя вдаль. Поравнявшись с Виталием, девушка быстро глянула на него – испуг и враждебность. И тотчас жалкая улыбка преломила губы – это была мольба о спасении. Из толпы в нее летели злые насмешки и жиденький град мелкого мусора.

– Да ведь это Аркан, – сказал кто-то из «сопровождающих».