Лютый (2 книга серии Берсерки) - Елена Синякова

Он стоял настолько близко, что это едва ли было в существующих рамках приличия, и, по хорошему, нужно было залепить ему пощечину, высказать свое недовольство, и с гордой поднятой головой уйти в комнату. Вот только я словно вся окаменела, чувствуя, словно на коже выступают морозные кристаллики, которые колются, щипают и покусывают кожу, со стоном растворяясь в капельки пота, который выступил на позвоночнике.

У него было шикарное тело! Такое, что хотелось попросить посчитать кубики на прессе, осторожно обводя их кончиками пальцев. Широченные плечи просто загораживали собой всю комнату за ними, когда я осторожно отступила назад, уперевшись задом в мебель, и с каким-то жутким трепетом понимая, что я в ловушке.

Сердце грохотало где-то в области пупка, когда этот странный мерзкий, но такой чертовски сексуальный тип, вдруг медленно подался вперед, поставив свои огромные ручища по обе стороны от меня, упираясь ими в стол, и склонившись над моей головой, сделал глубокий вдох…

Он нюхал меня?!....

Что за варварские выходки?!..

- Мужчина, что вы делаете? – прохрипела я, стараясь выглядеть при этом собранной и возмущенной, хотя вибрация в животе была такой явной, словно бабочки в животе не просто легко порхали, а активно плодились в эту самую секунду.

Этот белокурый громила, посмотрел на меня сквозь чуть прикрытые глаза, сверху, проговорив на удивление серьезно и так завораживающе:

-…ты вкусно пахнешь…

Божечкиииии…какой голос! Бабочки задрыгались еще активнее, цепляя своими крылышками живот изнутри, пугая и без того перепуганное сердце, которое оказалось в центре крылатой эпидемии. Казалось, что для мужчины его немыслимых габаритов, голос должен быть низкий, басистый и раскатистый, как у того сероглазого. Сумрака. Но голос Лютого был мягкий и приятный, словно мурлыкающий, когда мужчина говорил так, словно скучал и при этом наслаждался чем-то. Красивый, плавный, убаюкивающий.

- Духи… - кашлянула я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и предательскую хрипотцу, - настоящая Франция…подруга привезла из Парижа пару лет назад…

Господи, что я несу?! Я была готова рассказать ему, в какой упаковке были эти духи, что они нравились совершенно всем без исключения, только бы он отвлекся от своего странного и такого шокирующего занятия, продолжая меня обнюхивать. Не так, как это делают собаки, активно шевеля темной пипкой….но от вида того, как трепетали его ноздри, становилось явно не по себе.

- Это ты… - вдруг снова промурлыкал Лютый, склонившись ко мне сильнее, и сделав шаг вперед, когда я почти уткнулась кончиком носа в мощную широкую грудь, - пахнешь, как сочные фрукты на снегу…

Ну, это было неожиданно и мило…вот только хорошо или плохо? Потому что впервые я не могла справиться с собственными дрожащими коленями, словно это был побочный эффект от излишней активности моих сумасшедших бабочек в животе.

- Мужчина. Держите себя в руках! - пролепетала я, упираясь кончиками указательных пальцев в его каменный пресс, ощущая странное покалывание на коже и то, насколько горячая у него кожа. Интересно, он когда-нибудь замерзал? Не помню, чтобы за сегодняшний день я видела его в чем-то, кроме этих штанов…он даже ходил босиком.

- Держу, - хмыкнул он надо мной, вот только даже не пошевелился, чтобы отодвинуться, склонившись еще сильнее, и с явным озорством рассматривая мои дрожащие пальцы, упирающиеся в него, - и почему «мужчина»? Ты знаешь мое имя.

Вот сейчас нужно было фыркнуть и поставить наглеца на место, сказав, что «ТЫкать» они будет своей подружке, но уж никак не мне, и вообще…вообще…какие же волшебные у него глаза!

- С чего вы взяли? - вместо этого промямлила я, сама глядя на собственные пальцы, и ощущая его пронзительный взгляд на себе, который волновал, а оттого злил еще сильнее. Я словно умом тронулась, попав в это место! Разве можно было вести себя таким образом, находясь в статусе почти что замужней женщины?! Особенно в отношении этого невыносимого типа!

- Ты сегодня четыре раза спрашивала обо мне у Мии, - нагло усмехнулся этот засранец, отчего я тут же предательски вспыхнула, покрывшись красными пятнами, благо в комнате было темно.

- Вас не учили, что подслушивать нехорошо? Невоспитанный! – шикнула я, видя, как неожиданно игриво сверкнули голубые глаза, и светлая бровь лукаво изогнулась, когда Лютый выдохнул надо мной с усмешкой:

- Зануда!

- Что?! – задохнулась я от возмущения, в этот раз положив обе ладони на горячую рельефную грудь, пытаясь оттолкнуть его от себя, но, кажется, проще было сдвинуть бетонную стену, - Грубиян!!

- Мозгоклюйка!

- Хам!

- Ханжа!

Не ожидая подобного упражнения в ругательствах друг друга, которое выводило меня из себя до состояния едва сдерживаемого визга, а Лютого до очевидного веселья, я задохнулась от его нахальной усмешки, взвизгнув первое, что пришло на ум, запоздало понимая, что это вряд ли слишком обидное слово:

- СОСУЛЬКА!

Лютый отступил от меня на пол шага, неожиданно рассмеявшись так лукаво, но вместе с тем настолько проникновенно и чувственно, что пресловутые бабочки снова задрыгались, пытаясь выбраться из живота по всему телу.