Наступление ч. 3 (СИ) - Александр Афанасьев

В то же время и палестинцы — ориентировались совершенно неправильно. Лобовые атаки по Израилю, террористические акты делали израильское общество только сплоченнее, Соединенным же штатам Америки от этого было ни холодно ни жарко. Они могли продолжать поддерживать Израиль и одновременно ваххабитов, и им за это ничего и никогда не было.

Несправедливо, не так ли?

Встречу с лидерами палестинцев в Йемене советские представители договорились провести там, где ее не ждали. Не в Адене, столице — а в провинции Хадрамут, граничащей с Йеменом, где продолжали оставаться лагеря подготовки палестинского сопротивления. Практика была богатой — с той стороны границы был Оман, единственное государство на Востоке, где британцам удалось выиграть войну с терроризмом и хотя бы частично, в виде военных советников, сохранить свое присутствие. Военные советники были в основном из САС и парашютистов, и когда им было скучно — они ходили через границу пострелять. Чем-то подобным грешили и палестинцы, тем более что граница не была обозначена.

Когда стало понятно, что встреча состоится — для советских подали два вертолета Ми-8 ВВС НДРЙ, оба были старыми и в плохом состоянии — поэтому еще два часа ушло на техническое облуживание и проверку машин, замену некоторых регламентных деталей — здесь про это часто забывали и летали, пока самолет или вертолет не упадет. Несмотря на настойчивость йеменской стороны — экипажи составили из числа русских, летчиков, которые здесь работали и дорогу знали. Оставив несколько человек на аэродроме Адена — остальные погрузились в вертолет и взлетели.

Зима в Йемене — лучшее время года, потому что зимой здесь устанавливается самая потребная для русского человека температура — примерно двадцать — двадцать пять градусов тепла. Но это днем — а ночью это примерно плюс пять на уровне моря, и минус пять в горах, причем, ни в одном йеменском здании нет центрального отопления. Сейчас — уже вечерело (лететь решили с ночевкой, несмотря на то, что знающие люди отговаривали) и салон шумящего и дребезжащего вертолета ощутимо продувало вечерней прохладой…

Палестинский лагерь — он не имел собственного названия, а имел только номер — был расположен у подножья большой горы — но расположен был достаточно грамотно. Вверху — был укрепленный лагерь, в котором была даже четырехствольная зенитка, и в котором постоянно дежурило не меньше усиленного отделения — дозор. Этот дозор с помощью трех установленным в каменных укреплениях пулеметов мог простреливать идущую к лагерю единственную дорогу как минимум на три киломе6тра, а просматривать — на все пять. Четырехствольная зенитка была хорошим средством для того, чтобы британцы по ту сторону границы, и думать забыли о вертолетном десанте. А внизу, у подножья горы — был лагерь, причем в нем был не только стрелковый полигон, не только самодельная десантно-штурмовая полоса — но и палаточный лагерь, где жили семьи тех бойцов, у которых не было другого дома кроме этого. Были и такие и таких было немало.

Несмотря на то, что произошло до этого — советских гостей здесь приняли радушно, даже выстроили что-то вроде почетного караула, что Кади не понравилось — он не любил шума, не любил бессмысленных церемоний. Несколько раздраженно махнув рукой, он сказал встречающей его делегации на арабском.

— Мы все простые люди и правоверные, к чему эти церемонии, братья? Просто проводите меня в палатку и угостите тем, что есть у вас на столе, мне не нужны яства.

В палатке накрыли стол. Водку — многие палестинцы учились в СССР, там научились пить так, что обычный араб умер бы от такого количества выпитого — убрать не успели.

Судья посмотрел неодобрительно. Харам. Палестинцы переглянулись непонимающе — но их предупредили, что советский гость странный, очень странный.

Водку, короче, убрали.

Ели плов — типичное угощение для этих мест, с бараниной, куркумой, черносливом, плов жирный, горячий, приготовленный на открытом огне по всем правилам. Сначала палестинцы достали ложки — но видя, как берет пищу руками советский гость, спрятали ложки, так-же стали брать плов руками. В присутствии советских гостей многие чувствовали неуверенность от того, что не знали правильных манер — а сейчас испытывали еще большую неуверенность, потому что встреть кто прилетевшего к ним человека на улицах Дамаска или Адена — и никто не сказал бы, что это — советский. Манерами гость был больше похож на пира[10].

Закончив со своей порцией плова, судья вытер пальцы небольшим полотенцем, обвел взглядом собравшихся за столом. Некоторые террористы, на счету которых был не один десяток жизней — опустили взгляд, не выдержали.

— Я рад приветствовать воинов за свободу Палестины на земле свободного Йемена, я рад, что у вас есть кров и положенная Книгой пища — сказал Судья на арабском.

— Хуррият лиль-Фаластын! — ляпнул кто-то, самый глупый и моментально осекся. Сказанное было и оскорблением и упреком, причем упреком справедливым.

— Мы рады приветствовать гостя из далекой страны в нашем шатре… — осторожно начал командир лагеря — рад, что у нас еще остались друзья.

— Воистину друзья, как песок, когда ты его набираешь — плотно сжимай пальцы, чтобы он оставался в твоей руке. Я рад видеть вас в добром здравии и довольстве.

Новый удар — советский гость не захотел предложенного ему миролюбивыми словами перемирия…

— Вы говорите рафик слова, которые столь же верны, сколь и обидны для нас — с неохотой признал командир — скажите, чем мы заслужили такие слова?

— Своим бездействием! — резко сказал Кади — тем, что недостойно мужчин!

— Но мы всегда помогали вашей стране! Палестинцы помнят добро, сделанное для палестинского народа советскими братьями!

— Инна-ма джазаґу-с-саляфи-ль-хамду ва-ль-адаи![11]

— Когда мы говорили с советскими братьями прежде — ни о каком долге не шло речи!

— Речь про долг перед вашим народом! Разве вы выполняете его, сидя здесь, в горах и вкушая посланное?

— Но наше оружие не попало к нам в руки!

Поистине, лучше бы палестинец этого не говорил.

— Что же вы за мужчины, если позволяете лишить себя по праву принадлежащего вам!? — сказал, как припечатал судья.

Палестинцы молчали. Некоторые — готовы были провалиться на месте, некоторые — выхватить пистолет и выстрелить в дерзкого. Но ни один — не остался бы здесь, если бы была возможность куда-то уйти.

— Рафик, мы принимаем твои слова… — неохотно заговорил командир — и будь здесь товарищ Председатель[12], я уверен, его слова ничем не отличались бы от твоих. Но скажи, что мы можем сделать, чтобы вернуть себе родину? Мы готовы выслушать вас как старшего товарища и брата!

— Чтобы вернуть родину надо сражаться!

— Но мы сражаемся!

— С кем? С Израилем? И чего вы добились, позвольте спросить? Каждый раз, когда вы убиваете еврея — остальные теснее смыкают ряды и все больше и больше ненавидят вас. Поистине, надо быть не менее тупым бараном, чем тот который пошел на сегодняшний плов, чтобы не замечать этого до сих пор! Разве вы не знаете, несчастные — кто стоит за Израилем? Кто поставляет Израилю танки, ракеты, самолеты? Кто дает Израилю деньги на то, чтобы он продолжал воевать? Кто каждый раз блокирует усилия Советского союза добиться мирного решения палестинского вопроса?

— Вы говорите про американцев, рафик? — осторожно спросил командир

— Слава Аллаху, ты это, наконец, понял! Про кого же еще мне говорить, если не про американцев. Когда хозяин натравливает на тебя свою собаку, кого ты должен убить, чтобы это не повторилось — собаку или хозяина?

Палестинцы неловко переглядывались. Все-таки американцев они побаивались, что есть, то есть.

— Вы хотите, чтобы мы напали на американскую военную базу?

Судья покачал головой

— Чего вы этим добьетесь? Всего лишь — убьете нескольких американцев. Каждый из них — простой солдат, у него только и есть что автомат и каска.

— Тогда… может, вы хотите, чтобы мы убили американского генерала?

Судья снова покачал головой, теперь уже с усмешкой на устах.

— Генерал это всего лишь солдат, хорошо и долго служивший в армии, не более. Но есть люди, на которых американцы делают большие ставки. Эти люди очень важны для них, если их не будет — американцы потерпят убыток и будут повергнуты. И эти люди — они не обязательно здесь, на полуострове, и тем более — не на палестинской земле. Но смерть каждого из них — удар по Америке, а значит и по Израилю тоже. Они охотились за вами как за бешеными собаками. Настало время свести счеты…

Оружейники и дипломаты Ливийская пустыня, южнее г. Триполи 09 января 1988 года

Их самолет — большой Ил-62 компании "Аэрофлот", посадили не на гражданский Международный аэропорт Триполи, а на расположенную там же базу ливийских ВВС. Самолет этот, в отличие от недавно приземлившегося спецрейса, шел обычным аэрофлотовским маршрутом Москва — Триполи, это был именно тот самолет, на котором совершались подобного рода рейсы — только на сей раз пассажирский авиалайнер был пустым, в нем летели всего три человека.