Тайна дачи колдуна - Алексей Биргер

— Но сейчас, пожалуй, вам лучше договориться с профессором, — сказал Сережа.

— Нет! — твердо заявил Антоныч. — Я сделаю по-другому! Я пойду в милицию!

— Что-о? — У ребят дух перехватило от изумления.

— Ну да, в милицию! Сдаваться пойду! Если я преступник, застреливший человека, то пусть меня арестуют и судят! Если я сейчас испугаюсь и соглашусь мириться с профессором, то получается, меня потом сколько угодно можно шантажировать! И чего угодно потребовать! Пусть разберутся, осмотрят девушку... Если профессор, — он опять произнес это слово с непередаваемой издевкой, — не хочет обращаться в милицию, значит, он сам чего-то боится! Значит, ему самому есть что скрывать! Вот они заявятся к нему осматривать девушку — и, будьте покойны, там такое выяснится, что самому профессору не поздоровится! Это ж надо — скрывать раненого, не оказывая ему необходимой помощи! Темные, очень темные за этим дела! Нет, я сам сяду, но и профессора упеку!..

— Может, лучше все-таки подумать?.. — начал Петя.

Но старик, никого не слушая, резко повернулся и пошел прочь.

— Вот те на!.. — присвистнул Миша, глядя в спину удаляющегося старика.

— Да, теперь заварится каша, — согласился Сережа.

— И нам придется давать показания, и вообще... Ужас, что будет? — вздохнул Петя.

— Ребята, кому-нибудь надо последовать за стариком и проследить, что будет! — сказала Оса.

— Может, все вместе отправимся? — спросил Миша.

— Тогда Сашку надо быстренько разбудить, — сказал Сережа.

— Да, уже половина двенадцатого, — сказал Петя, поглядев на часы. — Вот разоспался!

— Я думаю, всем вместе идти не стоит, — сказала Оса. — В доме тоже кто-то должен оставаться. И потом, за стариком надо будет следить как можно незаметней, а если мы потопаем за ним всем скопом, то даже Антоныч нас засечет! Я могу пойти — я ведь знаю здешние места. Но, с другой стороны, я хозяйка...

— Вовсе не обязательно знать здешние места! — возразил Миша. — Надо просто идти за стариком, а он сам приведет туда и обратно! Давайте я пойду!

— А ты справишься? — усомнилась Оса.

— Спрашиваешь! — обиделся Миша.

— Хорошо, тогда ступай не медля ни минуты. Старик может двинуть в милицию прямым ходом, не заворачивая к себе на участок. Кто пойдет с тобой?

— Один справлюсь! — махнул рукой Миша. — Ты права: чем меньше народу, тем лучше. А если старика задержат в милиции, то все равно я запомню дорогу и вернусь обратно! Ждите меня! — И он, выскочив за калитку, помчался вслед за Антонычем.

— Будем ждать... — пожал плечами Сережа.

— И попробуем тем временем разложить по полочкам все, что нам известно, — предложил Петя. — Можно даже попробовать записать все на бумаге. Схемку такую сделать: кто что говорил и где какие несоответствия.

— Но прежде всего разбудим Сашку! — сказала Оса. — Хватит ему спать!

— Сейчас растрясем этого соню! — весело откликнулся Сережа. — Это на него ночные волнения и свежий воздух так подействовали!

— А я пока поставлю чайник, — сказала Оса.

— Да, не мешало бы еще раз перекусить, — согласился Петя. — На свежем воздухе аппетит и впрямь разыгрывается. Эх!.. — хлопнул он себя по лбу. — Мишка так быстро умчался, что мы не сообразили хотя бы бутерброд ему в карман пихнуть! Он там, случаем, не загнется от голода?

— Не загнется! — заверила Оса. — Он приключениями будет сыт. А когда он вернется, то получит такую порцию макарон с тушенкой, что даже ему хватит от пуза!

Беседуя таким образом, они вернулись в дом. Оса занялась чайником, Петя стал нарезать хлеб и сыр, а Сережа отправился в Сашину комнату.

— Вставай, соня! — крикнул он, громко постучав в дверь.

Не дождавшись ответа, он толкнул ее плечом. Дверь отворилась. В комнате никого не было, а постель была аккуратно заправлена.

Решив, что Саша встал и вышел («наверное, в туалете засел, пока мы с Антонычем объяснялись»), мальчик уже хотел было спуститься вниз, но, еще раз поглядев на постель, изумленно отметил, что на подушке нет ни единой складочки. Не то чтобы ее взбили и расправили, когда застилали постель, — на ней вообще никто не спал. Сережа отвернул край покрывала. На застеленных с вечера свежевыглаженных пододеяльнике и простыне тоже не было ни единой складочки, ни единой морщинки.

Это могло означать только одно: Саша вообще не ложился в постель — ни на секундочку!

Где же он тогда?!

Потрясенный Сережа сбежал вниз, к друзьям.

Глава 5

АНТОНЫЧ В МИЛИЦИИ, ИЛИ НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

Антоныч все-таки завернул на участок, прежде чем отправиться в милицию. Миша, наблюдавший за ним из-за кустов у забора, увидел, как старик походил вокруг дома, зашел в дом, вышел. Он ходил, носил туда и сюда какие-то ведра, потом появился на крыльце с веником и совком и аккуратно подмел крыльцо. Опять исчез в доме, потом появился вновь: в свежей рубашке и более-менее приличных ботинках. Миша понял, что старик готовится очень серьезно: хочет оставить все в полном порядке на случай, если уже не вернется, да и сам хочет выглядеть пристойно...

Напоследок Антоныч заложил ставни, запер их на висячие замки и, удовлетворенно оглядев свою работу, постоял, как бы прощаясь со всем родным и любимым, покаянно перекрестился и направился к калитке.

Миша подался в самую гущу кустов. Но он мог бы и не прятаться так основательно. Старик прошел мимо с пустым, отсутствующим взглядом — так глядит человек, погруженный в свои мысли и не замечающий окружающего. Миша последовал за стариком метрах в десяти, но тот ни разу не оглянулся, так что вскоре Миша шел за ним почти в открытую, не стараясь держаться обочины и шнырять за стволы деревьев при малейшем движении головы Антоныча.

Таким образом они вышли за ворота дачного поселка и пошли по дороге чуть левее станции и в противоположную Москве сторону. Дорога резко нырнула вниз, спустилась к речушке. Через речушку вел мост, бывший заодно и запрудой: справа от моста имелся большой проточный пруд, а слева вода вытекала совсем небольшим ручейком. На мосту спрятаться было некуда, но Мишу это уже не смущало. Он даже поглядел вниз через перила моста и увидел, что речка перегорожена бетонными блоками, в которых имеются лишь две трубы небольшого диаметра, недостаточные для того, чтобы вся протекающая вода свободно проходила сквозь них. На пруду был небольшой пляжик. Сейчас народу на нем было немного: две одинокие девушки с книгами, молодая женщина с малышом и многочисленное семейство. Но ведь еще только май, а в разгар сезона тут, наверно, не протолкнешься.

Дорога опять устремилась вверх. После довольно крутого подъема Антоныч и Миша оказались на асфальтированной площадочке (площадью это назвать язык бы не повернулся — здесь просто дорога расширялась), где была автобусная остановка, небольшой магазинчик и где начинались улицы, застроенные деревянными избами. Чуть в отдалении из-за изб виднелись пятиэтажные дома: там, наверно, был центр местечка.

Старик свернул на среднюю из улочек, лучами расходившихся от автобусной остановки. Мальчик следовал за ним все так же метрах в десяти. Пройдя всю улочку, они вышли на другую площадь, побольше. Там раскинулся рыночек, народу сейчас на нем было немного. Старик пересек площадь и обогнул двухэтажное деревянное зданьице, на котором была вывеска «Культтовары». За этим зданьицем открылся небольшой закоулок, вроде тупичка, упиравшийся в одноэтажное строение с высоким крыльцом и с табличкой золотом по темно-красному: «...районное отделение милиции». Справа от милиции была почта.

Старик помедлил с минуту перед крыльцом, глубоко вздохнул и вошел вовнутрь. Миша остановился в нерешительности. Последовать за стариком? Но разве ему удастся подслушать, что старик будет говорить? Может быть, под каким-нибудь предлогом войти? А, ладно, предлог найдется!.. — решил Миша, и, поднявшись по ступенькам крыльца, вошел следом: за стариком.

Антоныч стоял, низко наклонясь к окошку дежурного, и яростно что-то доказывал. Кроме старика в отделении было еще двое посетителей: мужчина и женщина средних лет, тихо сидевшие на лавочке. Совершенно очевидно, что они пришли в отделение до старика, значит, либо старик их оттолкнул, заявив, что у него дело важнее, либо их дело уже рассматривалось и они дожидались ответа.

— Говорю я вам, что я человека застрелил!.. — кипятился старик.

— Да, да, конечно. — Дежурный старался говорить тем ласковым, увещевательным тоном, которым говорят с неразумными детьми. — Но где этот человек? Ведь вы говорите, что кровь видели...

— Видел я ее! — подтвердил старик. — И если бы вы меня послушались и разобрались, что творится на этой даче, то мне не пришлось бы вам сейчас сдаваться за человекоубийство!

— Но к нам никто не обращался, и у нас нет причин вас задерживать, — мягко, но начиная терять терпение, сказал дежурный.