Его запретная пара (СИ) - Наталья Александровна Буланова

нет. Я совсем-совсем не в порядке, но ни за что не покажу этого.

— Где ты? Я за тобой приеду!

Это Таня сначала завалила бы горой вопросов, выпытывая подробности, а потом бы уже догадалась предложить приехать, но не мой милый Ваня. Он понимал, куда я иду. Понимал, что даже при оглушительной победе мне будет плохо.

Я испытала дикий соблазн сказать адрес. Слезы сами потекли по щекам — сказался стресс. Я попыталась произнести хоть слово, но поняла, что у меня не выйдет ничего внятного. Хуже того — я только перепугаю Ваню.

Я скинула вызов. Написала тут же сообщение: «Телефон разрядился. Этот номер не мой, взяла у прохожего. Ночую у Тани. Завтра позвоню».

И тут же написала Тане: «Прикрой, пожалуйста, перед братьями, будто ночую у тебя. Это не мой номер. Завтра все объясню».

Телефон тут же взорвался звонками. Наперебой соревновались Таня и Ваня.

Я перенервничала и просто выключила телефон. Я же все разрулила, да? Почему у меня такое ощущение, что я сместила планету с орбиты?

* * *

Логово медоедки было небольшим, но очень уютным, словно созданным для того, чтобы приходить сюда, когда все задолбало до такой степени, что хочется кидать посуду в стену. Кстати, как раз для этой цели висели на держателе цветные рюмки, аккурат у подвешенной цели. Внизу — поддон под осколки. Вокруг — подсветка дождиком из светодиодов.

Одноместная кровать с пушистыми подушками создавала эффект, будто здесь обитает весьма ветреная и милая особа. Телевизор на стене и установка с микрофоном — что эта особа любит поголосить. Стены с выпуклой фактурой треугольников — что эту особу еще никому не слышно.

Под ногой что-то зашуршало. Я наклонилась и достала за край пачку снеков, завалившихся под кровать. Но стоило нагнуться ниже, как стало понятно, что пачка совсем не одинока — там просто настоящий запас чипсов, сухариков, сухой рыбы, копченых колбасок и прочего.

Я включила телевизор, караоке и достала каталог песен. Мой брат Миша — инженер. Он научил меня хорошо рисовать, а еще снимать стресс, голося в микрофон душещипательные песни. После таких запевов у меня всегда становилось легче на душе и прояснялось в голове. Похоже, у Аленки тоже, раз установила себе здесь такое развлечение?

Я тихо запела балладу и поняла, что сейчас она мне не подходит. Не соответствует настроению. Тогда я включила известную рок-песню, стоявшую в списке медоедки в «Любимых», и сама не заметила, с каким удовольствием втянулась в бешеный ритм.

Вся тщательно скрываемая злость на Артура словно вышла из тени. Вылилась в слова о предательстве, о боли. Пока я пела, в голове крутились слова Алены о паре человек и оборотень, слова Тани о трех годах ненормальности.

В отношениях я получилась дважды обманутая: Артуром и самой собой. Я понимала, что тошнота — это ненормально, но закрывала на это глаза, не копаясь в причине. Проще было забыть, научиться с этим жить.

Но я поняла: судьба всегда сведет тебя с настоящей проблемой, сколько от нее ни беги.

Может, поэтому Артур и встречался со мной? Потому, что я не знала себя и позволила собой воспользоваться?

Я помнила, как изменилось лицо Яра, когда он увидел шрам. Аленка тоже не смогла пройти мимо.

Если подумать, папа тоже всегда закрывал шрам и меня приучал не показывать его на людях. Говорил, что это я маленькой поранилась, что не стоит обсуждать, я и не лезла. У кого нет детских шрамов? У братьев таких десяток по всему телу! Разбитые коленки, рассеченные лбы, губы и брови. Да чего только не было!

Но, похоже, мой шрам может быть не из таких. Меня кто-то укусил? Поэтому меня тошнит?

Я резко отложила микрофон в сторону и посмотрела на дверь. В этот раз я не могу сделать вид, что все нормально. Мой мир уже никогда не будет прежним. В нем теперь оборачиваются в зверей, ставят метки и запшикивают запахи.

Я воспользовалась спреем от медоедки, выключила свет и открыла дверь. Пришло время всерьез поговорить с отцом. Только после этого я смогу понять, что мне делать дальше.

Хорошо бы и с Артуром встретиться, но, если честно, у меня пока не хватало душевного равновесия. Почему-то его вранье задело меня сильнее, чем новость об измене. А вероятность того, что он меня использовал все эти три года, выводила из себя.

Я закрыла логово медоедки, спрятала ключ под рамой решетки и пошла в поисках ближайшего метро. Я еще успеваю. Отец как раз вернулся из рейса и отдыхает.

Я стучалась в его квартиру так долго, что выглянула соседка баба Ксюша.

— Дианочка, так ушел он!

— А куда, не знаете?

— Как же не знать? Твои охламоны тут так орали, что тебя выручать надо, что весь дом на ушах стоял. Ты в порядке? Случилось что?

— В порядке.

Охламоны — это она про братьев. Сколько себя помню, она жуть как не любила, когда они приходили к нам с папой в гости, потому что становилось слишком шумно.

Зная исключительный слух соседки, спросила:

— А вы, случайно, не слышали, куда они поехали?

— На свадьбу, — уверенно заявила баба Ксюша. И добавила с невинной улыбкой, подражая мужскому голосу: — Шкуру спускать.

Глава 5

Мое желание разобраться со своей жизнью оказалось не так просто осуществить. Хотя что я хотела? Столько лет копила и игнорировала проблемы, чтобы потом покончить с ними за один вечер?

Похоже, я много хочу.

Однако, свадьба.

Мне предстояло снова вернуться в «Роззо», и в этот раз меня бил мандраж еще больший, чем в первый. Но из-за страха не за себя, а за отца и братьев.

Если бы сегодняшняя свадьба была обычной, то можно было бы не беспокоиться, но это праздник оборотней. Людей со второй ипостасью. Сверхов, как называла своих Аленка.

Я видела своими глазами, в каких устрашающих хищников они превращаются. Мои братья хоть и здоровые парни, но что они могут против огромных зверей?

А отец? Какой из него боец? Единственное, чем он смертельно может ударить, так это железной птицей, на которой летает. Во всем другом он вполне миролюбивый человек.

Пока я ехала в такси, постоянно терла шрам, словно желая уничтожить его. Таксист то и дело смотрел в окно заднего вида, уделяя особое внимание моему красному платью и отпуская сомнительные и крайне напрягающие комплименты.

Ведь я еще не переоделась!

Тошнило. Снова!

Не в силах больше терпеть навязчивое внимание таксиста