Сэндитон - Джейн Остен

— Если я поняла вас правильно, — сказала Шарлотта, — наши вкусы касательно романов не совпадают.

И тут им пришлось разойтись — мисс Денхем слишком устала от них всех, чтобы дольше оставаться в их обществе.

Правда заключалась в том, что сэр Эдвард, прикованный обстоятельствами к одному месту, прочел больше сентиментальных романов, чем пошло ему на пользу. Его воображением очень рано завладели те страстные и наиболее захватывающие страницы Ричардсона и авторов, пошедших по стопам Ричардсона, посвященные тому, как мужчина беспощадно преследует женщину вопреки всем общепринятым понятиям и приличиям. Они поглощали почти все часы его чтения и сформировали его характер. Слабость суждений, которую приходится объяснить тем, что природа не наделила его особо светлой головой, привела к тому, что во мнении сэра Эдварда внешние достоинства, сильный дух, находчивость и упорство злодея романа перевешивали его черные интриги и все его злодейства. По его убеждению, такие поступки знаменовали гений, пламя и чувство. Именно это поведение увлекало и воспламеняло его; и он всегда горячо желал им успеха и скорбел об их неудачах куда сильнее, чем могли бы вообразить создавшие их авторы.

Хотя многими своими идеями он был обязан чтению такого рода, было бы несправедливо сказать, будто ничего другого он не читал или что его манера речи не сложилась под влиянием более широкого знакомства с современной литературой. Он читал все эссе, все критические статьи и всю злободневную полемику. Однако та же дурная направленность, которая побуждала его извлекать лишь ложные нравственные принципы и одобрение пороков из историй посрамления этих пороков, и тут приводила к тому, что у наших самых почитаемых писателей он заимствовал только мудреные слова и запутанные фразы.

Заветнейшей целью жизни сэра Эдварда было стать соблазнителем. Из-за личных достоинств, какие он знал за собой, и талантов, им себе приписываемых, он считал это своим долгом. Он чувствовал, что создан быть опасным мужчиной, совершенно в духе Ловеласа. Самое имя «сэр Эдвард», думал он, таит в себе нечто завораживающее. Быть неизменно галантным и обходительным с прекрасным полом, изъясняться изящно с каждой миловидной девушкой было лишь простейшей частью роли, для которой он себя предназначил. Он был вправе (согласно его собственным взглядам на общество) при самом мимолетном знакомстве осыпать пышными комплиментами мисс Хейвуд или любую другую молодую женщину с претензией на миловидность. Однако для своих серьезных намерений он предназначил только Клару; соблазнить он собирался только Клару.

Соблазнение ее было решено твердо. Ее положение с любой стороны требовало этого. Она была его соперницей в расположении леди Денхем, она была юной, прелестной и зависимой. Он почти сразу усмотрел необходимость этого и уже давно с осторожным усердием старался завоевать ее сердце и возобладать над ее нравственными принципами. Клара видела его насквозь и ни в коей мере не намеревалась быть соблазненной. Однако она была с ним настолько терпелива, что укрепила тот намек на влюбленность, которую внушили ее чары. Но и самое большое пренебрежение не обескуражило бы сэра Эдварда. Он был надежно вооружен против любого предельно недвусмысленного изъявления презрительности или отвращения. Если ее не удастся покорить влюбленностью, он должен будет ее похитить. Он свое дело знал. Уже у него было много прикидок на этот случай. Буде он вынужден поступить так, то, разумеется, хотел придумать нечто новенькое, чтобы превзойти своих предшественников. И ему было очень любопытно удостовериться, не нашелся бы в окрестностях Тимбукту уединенный домик для помещения там Клары. Но, увы, состояние его кошелька не отвечало расходам, которых требовал столь мастерский стиль. Предусмотрительность вынуждала его предпочесть самый скромный способ погубления и опозоривания предмета его влюбленности более эффектным.

Глава 9

В один прекрасный день вскоре после прибытия Шарлотты в Сэндитон она, поднимаясь с пляжа к Террасе, имела удовольствие увидеть стоящую перед дверями отеля карету, запряженную почтовыми лошадьми, видимо только что подъехавшую. Судя по количеству разгружаемого багажа, можно было надеяться, что какая-то респектабельная семья намерена пробыть тут долго.

Предвкушая, как она сообщит такую прекрасную новость мистеру и миссис Паркер, которые уже вернулись домой, она поспешила в Трафальгар-Хаус со всей быстротой, на какую была способна после двухчасовой схватки с чудесным ветром, дувшим прямо в лоб берегу. Но она еще не добралась до лужайки, когда увидела позади себя на довольно близком расстоянии незнакомую леди, быстро приближающуюся к ней. Она решила поспешить и, если удастся, войти в дом первой. Однако походка незнакомки оказалась быстрее. Шарлотта была на крыльце и позвонила, но дверь еще не открыли, когда та пересекла лужайку, и, когда слуга открыл дверь, они были равно готовы войти в дом.

Непринужденность леди, ее «как поживаете, Морган» на миг поразили Шарлотту изумлением, но в следующую секунду в передней появился мистер Паркер приветствовать сестру, которую увидел из окна гостиной. И ее тотчас познакомили с мисс Дианой Паркер. Появление ее вызвало удивление, но куда больше радости. Ничего не могло быть сердечнее приема, оказанного ей и мужем, и женой.

«Как она приехала? И с кем?» «Они просто счастливы, что поездка оказалась ей по силам!» «Само собой разумеется, что она остановится у них!»

Мисс Диане Паркер было года тридцать четыре. Среднего роста и худощава; более хрупкого вида, нежели болезненного; приятное лицо и очень живые глаза. Непринужденностью и открытостью ее манеры напоминали манеры брата, хотя в ее тоне было больше категоричности и меньше мягкости. К объяснениям она приступила без промедления. Поблагодарила их за приглашение, но «об этом и речи быть не может», ведь они приехали все трое с намерением снять жилье и пожить тут некоторое время.

Приехали все трое! Как! Сьюзен и Артур! Сьюзен тоже смогла приехать! Чудеснее быть не может!

— Да, мы приехали все трое. Иначе невозможно. Другого выхода не было. Вы услышите все подробности. Но, моя милая Мэри, пошли за детьми. Мне не терпится их увидеть.

— И как Сьюзен перенесла поездку? А как Артур? И почему мы не видим его здесь, с тобой?

— Сьюзен перенесла ее замечательно. Не сомкнув глаз ни ночью перед отъездом, ни прошлой ночью в Чичестере. А поскольку для нее это не так привычно, как для меня, я испытывала тысячу страхов за нее. Но она держалась замечательно. Ни одной значимой истерики, пока мы не завидели бедный старый Сэндитон. Но припадок был не слишком сильным и почти завершился, когда мы добрались до вашего отеля. Так что мы высадили ее из кареты вполне благополучно и с помощью только мистера Вудкока. И когда я рассталась с ней, она руководила выгрузкой багажа и помогала старику Сэму развязывать сундуки. Она просила передать ее наилучшие пожелания и тысячу сожалений, что она, такое недужное создание, не могла пойти со мной. Ну а бедный Артур и хотел, но при таком сильном ветре ему, решила я, не стоит подвергать себя опасности. Ведь я знаю, ему угрожает люмбаго, а потому я помогла ему надеть его теплое пальто и отправила на Террасу снять для нас что-нибудь. Мисс Хейвуд, наверное, видела нашу карету перед отелем. Я узнала мисс Хейвуд, едва увидела ее впереди меня на склоне. Милый Том, я так рада видеть, что ты ходишь так уверенно. Дай мне пощупать твою лодыжку. Отлично! Все хорошо и чисто. Твои сухожилия почти не пострадали, совсем незаметно. Ну а теперь объяснение, почему я здесь. В моем письме я сообщила тебе о двух больших семьях, которые надеялась обеспечить тебе. Из Вест-Индии и пансион...

Тут мистер Паркер придвинул свой стул еще ближе к сестре и вновь любовно взял ее руку, отвечая:

— Да-да! Как ты добра и заботлива!

— Вестиндийцы, — продолжала она, — которых я считаю наиболее значительной из этих двух, так сказать, лучшее из хорошего, оказались семьей некой миссис Гриффитс. Я знаю их только понаслышке. Ты, конечно, помнишь, как я упоминала мисс Кэппер, ближайшую подругу моей ближайшей подруги Фанни Нойс. Так мисс Кэппер чрезвычайно близка с некой миссис Дарлинг, которая состоит в постоянной переписке с самой миссис Гриффитс. Такая коротенькая цепочка, как ты видишь, между нами, и все звенья на месте. Миссис Гриффитс собиралась поехать к морю ради своей молодежи и выбрала побережье Сассекса, но была в нерешительности, где именно. Ей хотелось приватности, и она написала своей подруге миссис Дарлинг, спрашивая ее мнения. А мисс Кэппер как раз гостила у миссис Дарлинг, когда пришло письмо миссис Гриффитс, и миссис Дарлинг посоветовалась с ней, и она тут же написала Фанни Нойс и упомянула про это ей. А Фанни, всегда думающая о нас, немедля взяла перо и ознакомила меня с положением вещей, только не упоминая имен, они стали известными только позже. Я могла сделать только одно. Я ответила на письмо Фанни с той же почтой, настаивая на рекомендации Сэндитона. Фанни опасалась, что у вас нет достаточно большого дома для такой семьи... Но моя история слишком уж затянулась. Ты видишь, как все это устроилось. Вскоре затем я имела удовольствие узнать через эту же простенькую цепочку, что миссис Дарлинг рекомендовала Сэндитон и что вест-индийцы очень склонны отправиться туда. Таково было положение дел, когда я написала тебе, но два дня назад, да-да, позавчера, я вновь получила весточку от Фанни Нойс, что она получила весточку от мисс Кэппер, которая из письма миссис Дарлинг поняла, что миссис Гриффитс в письме, адресованном миссис Дарлинг, выразила некоторые сомнения касательно Сэндитона. Я объясняю ясно? Я ни за что не хотела бы выражаться неясно