Последний джинн - Василий Головачев

До первой рязанской станции метро было около четырех километров, и такси доставило его туда всего за две минуты. Еще через несколько минут он вышел из метро Медыни, сел в такси местных воздушных линий и назвал киб-пилоту адрес: дерлок Никола-Ленивец, вторые Завесы, частное владение Бычковых.

Крохотный флайт-такси взлетел над Медынью с ее шестью жилыми комплексами, взял курс на реку Угру.

Игнат с интересом и удовольствием принялся разглядывать проплывающие под аппаратом пейзажи.

К теткам по отцовской линии, Вере и Людмиле Ильиничне, испокон века проживающим в дерлоке (еще сто лет назад такие поселения назывались деревнями), он летал часто, так как любил этот уголок русской природы. За лесами здесь ухаживали, и, несмотря на то что многие лесные угодья были отданы в аренду частным лицам, в окрестностях малых дерлоков всегда можно было найти место для отдыха и размышлений.

Мимо со свистом прошмыгнул мощный неф с лейблом фирмы «Порше» на носу и на бортах. Киб-пилоту такси даже пришлось сманеврировать, чтобы пропустить просвистевший в опасной близости аппарат.

Игнат покачал головой. Лихачей на воздушных трассах во всем мире не убавилось, а в России их всегда хватало. Тем более что переселенцы, о которых говорили отец и командир группы «Соло», правил движения практически не признавали и вели себя так, будто никого вокруг не видели.

Вдали, за невысокими коттеджами дерлока Кольцово показались какие-то необычные сооружения.

Игнат скомандовал пилоту пролететь над ними: здесь и начинался парк архитектурных шедевров, возведенных в поле за Никола-Ленивцем, посмотреть на которые слетались любители подобного рода творческих решений чуть ли не со всего света.

Игнат знал его историю.

История никола-ленивцевых «архСтояний» уходила в седую древность России.

Впервые идея собрать вольномыслящих художников и создать музей архитектуры пришла в голову молодому студенту архитектурного института Василию Щетинину в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Сначала он с друзьями переехал в Никола-Ленивец и построил себе дом; впоследствии такие же дома построили себе и его ближайшие соратники. Потом они решили позвать к себе других таких же «свободомыслящих людей» и сделать фестиваль. С тех пор и в течение уже почти четырех с половиной столетий в окрестностях небольшой русской деревеньки под Калугой и собирались архитекторы, жаждущие творческой реализации, чтобы создать некий строительно-архитектурный шедевр и заявить о себе. Недаром этот фестиваль прозвали «АрхСтоянием», хотя в отличие от воинского стояния на реке Угре[2] данные мероприятия отличались разительно, и прежде всего — духом радости и свободы самовыражения.

— Останови, — приказал Игнат.

Флайт завис над опушкой леса на высоте двухсот метров. Дальше, до реки, шло волнистое поле, полностью занятое строениями разной формы и этажности, хотя выше полусотни метров строений не было. Материалами для стен сооружений служили в основном дерево и быстро застывающий силиколл, хотя встречались и вовсе уж вычурные творения, полностью выдутые из пенокерама или силк-стекла.

Игнат заметил несколько строений, сохранившихся со времени прошлого «АрхСтояния»: Янтарные Ворота, Парусник, Твердый Взрыв, Шишкин Дом, Жар-Птица и Полет. Названия запомнились своей необычностью. Они и победили в конкурсе, вследствие чего сохранились до нынешнего фестиваля.

Обычно фестивали начинались летом, двадцать девятого июля, в День Военно-морского флота, но двадцать шесть лет назад началась война с «джиннами», боевыми роботами негуманоидных цивилизаций, оставившая следы по всей земле, в том числе и в Калужской губернии России, и начало фестиваля перенесли на десятое мая.

Игнат посещал эту «глушь» уже лет восемь.

— Пройди чуть левее, — попросил он киб-пилота.

Флайт медленно проплыл над удивительной конструкцией, напоминающей древний колодезный журавль.

Игнат с любопытством оглядел его, гадая, что это за сооружение.

Издали оно действительно напоминало колодезный сруб с длинной шеей «журавля», поддерживающего на ажурном шланге бадью с водой. Мало того, материалом сорокаметровой высоты конструкции послужили деревянные поленья, скрепленные между собой каким-то неведомым способом. А в «бадье» вполне мог разместиться приличный двухкомнатный жилой модуль.

— Экзотично, — проговорил вслух Игнат. — Фантазия у создателей на высоте.

Такси высадило его на подворье тетки Веры, умчалось обратно, получив новый вызов.

Игнат неторопливо побрел через небольшой садик к старинному дому в резных деревянных кружевах, с коньком на крыше. До шедевров «АрхСтояния» ему было далеко, однако он был красив по-своему, легок и вызывал теплые чувства.

Тетка Вера, маленькая, светлая, седая, с подвижным добрым лицом, выскочила на крылечко, всплеснула руками:

— Игнаша прилетел!

За ней из сеней вышла тетка Людмила, дородная, степенная, с яркими синими глазами. Она тоже заулыбалась, хотя и более сдержанно. Ее владение располагалось на другом краю дерлока, но обе тетки, возраст которых зашкаливал за девяносто лет, обычно проводили время вместе.

Игнат обнял обеих, с удовольствием отвечая на вопросы женщин, и все трое прошли в дом, сохранивший древнее название — изба.

Больше часа они беседовали, пили чай с вареньем, Игнат шутил, смеялся и чувствовал себя свободно и раскованно, как дома. Потом он решил прогуляться по территории «АрхСтояния».

Тетки не возражали. Сами они давно привыкли к необычному соседству и толчее туристов, начинавшейся в мае, понимали, что людей тянет в эти места жажда необычного. А посмотреть здесь было на что.

Игнат переоделся в спортивный костюм, вызвал такси, — пешком от дома тетки Веры до «АрхСтояния» было далековато, — и взял курс на первые «вытворения», как их называли женщины.

Сначала облетел всю немалую фестивальную территорию по периметру, отмечая наиболее необычные строения. Таких, как он, любителей архитектуры было много, в воздухе над Никола-Ленивцем сновали десятки аппаратов, как частных, так и принадлежащих турфирмам, поэтому приходилось выбирать маршрут.

Затем Игнат высадился у первого строения с необычными очертаниями, которое наметил осмотреть поближе, и отпустил желтый, с белыми полосами пинасс.

Строение напоминало стоявший на корме наклонно к горизонту… Ноев ковчег! Во всяком случае, такое у Игната сложилось впечатление. «Ковчег» был собран из деревянных балок, плах и досок, материала по нынешним временам очень редкого и дорогого. Издали он казался легким, воздушным, ажурным, устремленным к небу, вблизи же создавал ощущение мощи, устойчивости и величия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});