Клубная культура - Фил Джексон

Этот сдвиг отношений имеет отчасти рефлекторную (по Павлову) природу: ритмы не только существуют как определенный тип музыки, но и приобретают тесную связь с эмоциональным опытом клаббинга. Так об этом говорит одна женщина:

Я люблю танцевать под хорошую музыку, от которой все тело приходит в трепет и хочется извиваться; такая мелодия просто не дает сидеть на месте. Бывает, что нет сил встать и пойти танцевать, но все равно можно раскачиваться на стуле, двигаться, чувствовать, как музыка пульсирует в твоем теле. В результате, если ты танцуешь под хорошую тему впервые и приходишь в восторг, то когда ты услышишь ее вновь, по радио например, через неделю, то эти ощущения возвращаются в твое тело. Конечно, они уже не столь интенсивны, но ты определенно опять испытаешь радость уже от одного того, что слышишь ту самую музыку. Кажется, твое тело узнаёт ее раньше, чем мозг

(41 год, девятнадцать лет опыта).

Музыка действует на человека сильнее всего, когда является частью его биографии. Прослушивание танцевального трека в новой обстановке может (по крайней мере, частично) вернуть вас в состояние эйфории, которую вы испытали в клубе. В этом случае музыка становится эмоциональным маркером, действие которого сходно с действием звонка на собаку Павлова, однако здесь речь идет об акте самообучения, обусловленном субкультурным телом. Музыка становится точкой соприкосновения с приятными воспоминаниями; вы вдруг начинаете улыбаться, пританцовывать и вообще ощущаете некоторое возбуждение, поскольку заново переживаете чувственные состояния, некогда вызванные клаббингом. Это напоминает вам о том, что жизнь прекрасна, пусть даже в данный момент ваше положение оставляет желать лучшего.

Вывод

Для слушателя музыка всегда насыщена острыми чувственными и эмоциональными качествами. Клубная среда и прогресс музыкальных технологий усилили некоторые из этих качеств. Обволакивающие, заряжающие свойства баса, переход к ускоренным ритмам и воздействие наркотиков изменили чувственную систему координат, с опорой на которую клабберы воспринимают музыку. Она стала экстатической в том смысле, что получила способность служить основанием для радикального сдвига в ощущении людьми социального тела. Последнее получило доступ к субкультурным ритмам, которые отвергают западный взгляд на телесную дисциплину и контроль, ввергая людей в состояние исступления. Такое состояние может принимать две формы, одновременно являясь личным опытом глубокого погружения в ритм и уже скорее общественным опытом, порожденным эмоциональной силой музыки, которая настойчиво сплачивает людей.

Клубный опыт и музыка соединяются в памяти. Мелодии способны вызывать почти рефлекторный отклик, поскольку они тесно связаны с чувственной биографией клаббера. Они заново разжигают некоторую часть клубной страсти, напоминают о кинестетических и эмоциональных радостях клаббинга и так возвращают клабберу ощущение полноты жизни. Музыка существует как саундтрек удовольствия или чувства близости к людям, которые вместе хорошо проводят время и получают удовольствие. Она не дает забыться чувственному знанию клаббинга, являясь эмоциональным референтом, который может быть использован в любое время и вне клубной среды. Это важно, поскольку чувства запоминаются не так, как идеи. Память об эмоциональном содержании клаббинга может со временем стереться из тела. Музыка способна повернуть вспять это течение чувств, и они вернутся, пусть и в несколько смягченном варианте.

4. Секс

Люди — эротичные существа, и им необходимы места, где они могли бы славить эту сторону своей природы и делиться ею.

Таппи Оуэн

Любовь — это ответ, но пока вы его дожидаетесь, секс задает немало интересных вопросов.

Вуди Аллен

Я собираюсь изучить секс как часть чувственной радо-сти клаббинга, обращая особенно пристальное внимание на высоко социальные, экспрессивные и вуайеристские формы сексуальных игр, в которых люди участвуют в клубах. Клубная среда пропитана жаждой секса, дружеского общения и близости. Характеризуя ее интимные стороны, следует, однако, проявлять осторожность, поскольку на клубной арене возможны самое меньшее четыре разные формы сексуального опыта. Первая — это поиск секса, играющего важную, но, как ни странно, не воспетую роль в посещении клубов. Вторая — это чувственность в выражении собственной сексуальности, в ощущении возбуждения, в демонстрации своего тела ради собственного же удовлетворения и наслаждения; здесь мы опять-таки не можем ограничиться секс-клубами. Как было показано в главе о танцах, это является неотъемлемой частью всего мира клаббинга. Третья — это создание групп на основе общей сексуальной ориентации, например для геев или лесбиянок. Четвертая — занятие сексом, пребывание среди людей, вызывающих твое влечение, сексуальные игры, открытие и исследование новых сторон своего эго в особенно интимной обстановке. Эта сторона наиболее заметна в специализированных секс-клубах.

Сфера секс-клубов намного меньше, чем у мейнстрим-клубов, но она быстро расширяется. Эстетика фетишизма вошла в визуальный арсенал средств массовой информации. Латекс и кожа стали символами противопоставления полов и игр на тему сексуальной власти. Теперь изделия от Gucci — вершина чувственного шика, а украшенные драгоценностями наручники распродаются за несколько дней после их появления в магазине. Секс-клубы перевернули мораль половой жизни, подняв планку социальной терпимости, которая усилила эротический трепет чувственного выражения на клубной арене. Табу были сметены, так как стали видимыми и популярными, но в то же время сохранили немалую долю своей греховной притягательности и потому продолжают выглядеть вызывающими и страстными. Все остальные элементы клубной культуры остались нетронутыми, да и сексом занимается не каждый. Посе-тители танцуют, разговаривают и расслабляются, как и в любом другом клубном пространстве. Однако откровенного секса вполне достаточно для того, чтобы отодвинуть клубную вселенную еще на шаг от повседневности и таким образом бросить вызов габитусу, выполняющему функ-цию чувственно-социальных рамок, внутри которых мы сталкиваемся с сексом в этом мире.

Сексуальность клаббинга

Половое влечение — это клубная константа, не зависящая от расы, возраста, пола или сексуальной ориентации. Меняется только степень ее визуальной выраженности в клубе. Я перекинулся парой слов с парнем, стоявшим вместе со мной в очереди, так он сказал, что идет в клуб в основном ради музыки, однако когда позже я встретил его, уже опустошившего пару пива, он признался: «Хочу кого-нибудь подцепить. Думаю, большинство здесь хочет того же, только нипочем в этом не признается, потому что это вроде как стремно».

Один из промоутеров, с которым я разговорился, воспроизвел ту же идею о том, насколько важное место в стремлении людей посетить клуб занимает поиск сексуального партнера:

Люди ходят в клуб по разным причинам, но надежда найти партнера всегда присутствует. Иногда бывает забавно наблюдать, как некоторые люди несколько месяцев ходят каждую неделю, классно проводят время, не пропускают ни одной вечеринки. Им только дай повод, например, вечеринку драм-н-бас, они, конечно, без ума от этой музыки и от обстановки… А потом вдруг встречают девушку или парня и, глядь, — уже не так часто заглядывают. Это все часть поиска партнера, а клуб — весьма подходящее место, ведь здесь люди красуются и выглядят привлекательно.

Так ли сильно это притягивает людей в клубы, как раньше? Кое-что, конечно, изменилось, но все равно это один из главных факторов. Во многих клубах это не так очевидно, но есть везде и никуда не денется

(мужчина).

Тусовщики, будь то мужчины или женщины, наслаждаются сексуальными флюидами, которые носятся в атмо-сфере клуба. Им хочется, чтобы окружающие оценили их сексапильность. Они желают флиртовать, ловить на себе чужие взгляды, восхищенные их танцем, их соблазнительным шармом — все это неотъемлемая часть клубного веселья. Страстные взгляды играют огромную роль в обострении восприятия праздника в любом клубном пространстве. Выразительное общение глаз, пожирающих плоть, улыбки, не дающие подобным взглядам стать гнетущими, чувственная красочность ночи — все это добавляет событию страсти. Подобно наркотикам, секс становится вариантом отдыха, который вызывает все меньше критики со стороны христиан-протестантов, ранее считавших его нравственно разлагающей общественной силой. Люди трахаются ради веселья; это часть чувственности клаббинга, вишенка, украшающая лакомый торт. Вот как высказался на эту тему мой информант: