Русские не сдаются! - Юлия Плагина

Приезжала с учёбы я поздно (пока автобус дождёшься, пока он на всех остановках тормознет, пока доплюхает…) часиков в десять-одиннадцать, так вот, решила как-то провести эксперимент: на второй этаж я поднималась как хромая бегимотиха, при этом топая так, что аж стёкла звенели (это было несложно на десятисантиметровых шпильках), результат был ошеломляющий — темнота кромешная, два раза подвернула ногу, и раз пять чуть не долбанулась. Третий этаж был преодолен на цыпочка, и аллилуйя — свет горел не только на третьем этаже, но и на четвёртом! Решив, что поняла принцип действия лампочки ("делай всё наоборот"), я тихонечко, стараясь не цокать каблучками, потопала на свой родной пятый этаж. Но видимо либо лампочка устала работать и именно в этот момент взяла выходной, либо она решила, что такой дебилке как я можно и не светить, но поднималась моя светлость в темноте.

Естественно именно в тот день мой сосед — майор милиции (чтоб ему черти в валенках приснились!) не донёс пакет с мусор до контейнера, и бросил его на лестничной площадке. Поднимаюсь, значит, я по лестнице, недоумевая, что же с этой притырошной лампочкой; ни сном, ни духом об этой "мусорке"… Для тех, кто в танке: дверь моего соседа крайняя, ближе к лестнице, далее — по прямой от лестницы — моя дверь, и на противоположной стороне от этого паразита дверь Лены, соответственно моей второй соседки. Кульминация: грациозно поднимаю ножку, так же грациозно опускаю её на пол лестничной клетки (я в тот момент свято в это верила), поднимаю вторую и… поскальзываюсь на банановой кожуре! Старо как мир, но именно так всё и было!!! Заваливаясь назад, мечтаю о том, чтобы рукой ухватиться за перила, но не с моим счастьем: моя левая нога подсекает мою же правую, и я с оглушающим визгом лечу вниз по лестнице… Материлась я при этом так, что пришли послушать даже жильцы первого этажа (горжусь собой)!

Лёжа в позе лотоса на лестничной площадке, я тихо зверела: какого… и… он положил СВОЙ мусор на дороге к МОЕЙ двери? Чтоб ему этот мусор на завтрак, обед и ужин подавали семь дней подряд! Поднять меня, естественно, никто не догадался, поэтому трубя клич молодого Тарзана (помните, как в фильме он во все деревья врезался? Прикольно было) я начала распутывать руки-ноги и попутно подсчитывать потери: сломанный каблук (мент мне за это погонами ответит!), синяки и ссадины (ну это мелочи, бывало и хуже), пятую точку не чувствую совершенно и теперь точно знаю сколько ступенек на лестнице — одиннадцать!!!

Ну что могу сказать в конце? От мента меня долго пытались отодрать, поэтому досталось ещё трём ни в чём неповинным людям (а нефиг лезть в чужие разборки), зато теперь не только он, но и ещё пять человек выносят мусор сразу в контейнер, а не как до этого — на лестничную клетку! Но самое обидное, это то, что свет так до сих пор и не горит!!!

О чём это я? Ах да, мешок… Наклониться я то наклонилась, но на этом мои телодвижения и закончились.

Это был не мешок, а мёртвый человек (или даже не знаю кто: эльф/вампир/гном)… До этого я никогда не сталкивалась с мертвецами (все мои бабушки-дедушки живы), поэтому первые пять минут я не знала, что делать. Но по истечению этого срока мой голос, в отличие от разума, уже предпринял попытки реабилитации — я заорала так, что было слышно, наверно, квартала через два. Не прошло и тридцати секунд, как начал сбегаться народ (блин, вон ту неприметную дверцу в стенке я то, как раз и не проверила, а именно она вела в обеденный зал), сразу же коридор наполнился голосами, слившимися в один монотонный гул.

— Эк она его…

— Да нет, это не она его. Скорее всего, это он бы её, ведь это Ринхорн!

И что? Или если он Ринхорн, то ему всё позволено?!

— Твою мать, Стася, тебя хотя бы на пять минут одну оставить можно?!

— …и…, что же это такое?

— Ух, ты! Девушка вы замужем? Нет?! Тогда выходите за меня…

Примерно в таком духе все и голосили. Я же в этот момент усиленно старалась не разреветься.

Господи, как же страшно; мамочка, я хочу домой в свою тёплую постельку, где нет никаких трупов, где нет этой уродливой тётки, которая тыкает в меня пальцем, нет этих всех людей… Помимо воли слёзы горячими каплями покатились по щекам. Тут же какая-то зараза выдвинула предположение:

— Смотрите, она плачет! Значит, это она убила Ринхорна! Повесить её…

Ледяной ужас сковал моё тело, не зная, что предпринять, я подняла взгляд на этого "судью". Им оказался какой-то плешивый старикашка, в такого плюнь, и он развалится на составные части, одет он был не менее эксцентрично: шапка-ушанка, матроска, семейные трусы "а-ля колени в тепле" и лапти.

— Мужик завянь и потеряйся! — рявкнул Солт, попутно набрасывая на мои плечи свой плащ.

— Чегось? — не поняло это чудо природы.

— Осчастливь нас своим отсутствием!!! - "перевёл" Веник, нежно обнимая меня за плечи.

Какие же они у меня милые и заботливые!!! Господи спасибо тебе за таких прекрасных, пусть ещё не друзей, но уже хороших знакомых! Не бросили, когда увидели меня рядом с трупом, да ещё пытаются защитить — вон, как Веник оскалился на градоправителя…

Какое-то странное здесь начальство, не могу объяснить чем именно, но он мне категорически не нравиться, с акулой в обнимку и то лучше, чем в тридцати метрах от него!

"Не думал, что доживу до этого, но да, ты права! От этого градоправителя мурашки размером с танкер по коже носятся…" — тихо заметил Аллочка.

Дело дрянь, раз Аллочка начал тихо что-либо комментировать. Обычно из него энтузиазм прёт такой, что хоть в вёдра набирай и на рынок — торговать.

Пока я давала психологическую оценку местного начальства (маленький, тощий, лысоватый, с мышиными глазками и вороньим носом), это самое начальство незаметно подобралось ко мне поближе. Схватив меня за руку (я бы не рискнула проигнорировать "улыбку" Веника, а он, гляди-ка, осмелился), заорал:

— Эта девка — убийца! На висельницу ее!!

Толпа одобрительно взвыла; ну как же, в этой глухомани наверняка никаких развлечений, кроме сплетен, и нет, да и последние здесь не так часто появляются. Знаете ли, неинтересно как-то обмусоливать сплетню девятимесячной давности…

— СТОЯТЬ! — раздался властный голос человека, закутанного в походный плащ.

— Она убила моего сына! За убийство одно наказание — смерть! — радостно проголосил градоправитель.

Судя по наступившей тишине, не я одна впала в ступор; кое-кто особо впечатлительный даже грохнулся в обморок. Сейчас объясню в чём дело: градоправитель с пяти метров напоминал мышь-переростка, а сыночка у него был метра два в высоту, метра полтора в плечах, и, насколько я успела разглядеть, состоял из одних литых мышц. Если папашу увидишь хоть днём, хоть ночью в тёмном переулке, то останешься заикой на всю оставшуюся жизнь, а вот сыночек у него ничего так, местами даже симпатичный…был.