Расовые мифы нацизма. Врага надо знать! - Владимир Родионов

Как в таком народе с сильной долей эмигрантов среди предков и сильными традициями терпимости смогли появиться многочисленные поборники «чистоты крови и расы»? Надо вспомнить, что уже к концу XIX в. потомки голландцев и чехов, французов и поляков искренне считали себя «настоящими немцами», ведь это понятие в то время связывалось с патриотизмом, с общей культурой и языком, с трудом на благо их общей Родины. Своих предков мало кто помнил дальше дедушек и бабушек, к тому же бурная индустриализация разрушала «замкнутые миры» деревень и провинциальных городов, где еще сохранялись национальные языки и традиции потомков переселенцев, и разбрасывала людей по стране. Вместе с тем с развитием образования и литературы рос интерес к истории, который от средневекового эпоса (выразившийся в популярности опер Вагнера) перешел к древности, в это же время после публикации книг Е. Блаватской вспыхивает интерес к тайнам Индии. И вот уже на этой почве появляется исторический миф (так охарактеризованный одним из его творцов — А. Розенбергом) о древних арийцах и созданных ими великих цивилизациях, прямыми потомками и наследниками традиций которых и являются «настоящие немцы». Это отнесение к древности, культивируемое в том числе «сверху» (канцлер Вильгельм II весьма одобрял «арийские теории» популярного писателя Чемберлена), льстило людям, которые в них «открывали для себя» историю (хотя на самом деле они отказывались от своей настоящей истории и от своих настоящих предков ради вымышленной). Именно в этой истории черпались «законы чистоты крови», которую арии уберегали от смешения с темнокожими туземцами, обращенными ими в рабов.

Говорить о преемственности между Пруссией и Третьим Рейхом, как часто делают, в корне неверно. Этот тезис упорно навязывали, стараясь легитимизировать свою власть, сами нацисты. Геббельс, ставший в конце 20-х гг. гауляйтером Берлина, записал в 1931 г. в дневник: «Партия должна быть более прусской».[145] И всеми силами пытался создать впечатление этого. «В своем «сочинении» «Пруссия должна снова стать прусской» (1932) Геббельс писал, что нацисты преследуют в обновленном виде те же идеалы, к осуществлению которых стремились Фридрих-Вильгельм I, Фридрих II и Бисмарк».[146] Какие идеалы преследовали прусские короли и курфюрсты, было показано выше. Ничего общего с теорией и практикой нацистской нетерпимости у них не было, скорее наоборот. У нацизма нет исторической преемственности в Германии, и это важно помнить.

Нацистам же принадлежит теория о преемственности с Фридрихом Великим, которую приняли и противники фашизма в 30-е гг. Между тем, как отмечает историк А. Ермаков, в 90-е «ученые постепенно отошли от классового подхода и взялись за пересмотр старых оценок. Например, В. П. Прокофьев, который исследовал взаимоотношения армии и государства в истории Германии на протяжении X–XX вв., подверг критике концепцию преемственности прусско-германского милитаризма от времен Фридриха II вплоть до 30-х годов нашего столетия».[147]

Схолия к главе 1: Откуда же происходит понятие «чистоты крови»?

В том, что оно не германского происхождения, — мы уже убедились. Но откуда оно пошло? Это интересно и в том плане, что показало бы последствия этой идеи у подвергшегося ее воздействию народа.

Понятие «чистой крови» появилось в созданной в конце XV в. великим инквизитором Хуаном Торквемадой испанской инквизиции. Хуан Аьоренте, занимавший в 1789–1791 гг. пост главного секретаря испанской инквизиции в Мадриде, в списке ее основных понятий упоминает: «Чистота крови. На языке инквизиции принадлежать к чистой крови значит не происходить ни от евреев, ни от мавров, ни от еретиков».[148]

В 1496 г. статут «чистоты крови» (limpieza de sangre), подготовленный доминиканской инквизицией Испании, утвердил папа римский Александр VI, в дальнейшем он вводится в монастырях и университетах, а затем и в других областях испанского общества, запрещая получение образования и занятие каких-либо должностей людям, имеющим среди своих предков мавров (арабов и берберов) или евреев.

Эти законы прямо противоречили многовековым традициям того, что сами испанцы называют «сосуществованием» (la convivencia) — в арабской Испании христиане (потомки уже смешавшихся готов и испано-римлян), евреи и арабы мирно жили рядом, сближаясь и взаимно обогащая свои культуры. «К занятию государственных должностей доступ был открыт не только мусульманам, но и евреям и христианам. И те, и другие образовывали особые общины, пользовавшиеся широкой автономией и управлявшиеся собственными законами. Так, например, жители г. Толедо, подобно другим мозарабам, судились на основании вестготского кодекса Fuero Juzgo»[149] (мозарабы — христиане в арабской Испании, название их буквально значит «арабизировавшиеся»: все они владели арабским языком не хуже чем родным). «Взаимная близость была столь велика, что, например, день св. Ивана и новый год мозарабы и мусульмане праздновали вместе». «Брачные союзы между христианами и мусульманами были обычны, причем мусульманский закон не требовал, чтобы христианка, вступающая в брак с правоверным, непременно принимала ислам. Тем не менее случаи добровольного принятия ислама были весьма часты».[150] Внешний вид и разговорный язык христиан и евреев изменился под влиянием арабов; смешение культур дало результат в виде прекрасной архитектуры, развития образования (Толедская школа перевода ознакомила Европу с трудами античных классиков и арабских ученых), ремесла и сельского хозяйства (арабы принесли с собой культуры шелка, риса, лимона, кроме того, они создали целую систему искусственного орошения).

Одновременно с введением этих законов Торквемада добился изгнания из Испании евреев (в 1492 г.) и мавров (в 1502 г.). В Испании остались крещеные мавры (мориски) и евреи (марраны), история которых в XVI в. поистине драматична. Одно лишь подозрение в наличии дальних «нечистых» предков превращало человека в изгоя, что описал в драме «Крестьянка из Хетафе» великий Лопе де Вега (1562–1635) — испанского дворянина дона Фелиса оклеветали, написав на него анонимный донос, что он — мориск, что его дед был мавром по имени Зулема. Двери домов, где раньше дон Фелис был желанным гостем, для него теперь закрыты, а слуга поясняет ему:

Для мавров вход сюда закрыт.[151]

И поясняет, в полном согласии с нацистскими «законами о защите чистоты крови»:

Вопрос иной тут — родословный:Во всем виновны деды ваши.[152]И далее — уже без обиняков:Что разузнать уже успели,Что вы, сеньор, на самом делеЗулема, судя по всему;Что есть властей распоряженьеВас из Испании изгнать;Что кровь испанскую смешатьВы возымели вожделеньеС презренным племенем морисков.[153]

Вывод:

Вам место не в крещеном мире,А в черной Африке, в Алжире!Сюда не смейте приходить![154]

(Больше всего это напоминает США времен расовой сегрегации и посвященный этому роман Льюиса Синклера «Кингсблад, потомок королей» (1947 г.).)

История борьбы за «чистоту крови» в Испании (дискриминации и изгнания крещеных мавров и евреев) наглядно показала, к чему приводят подобные теории. «В 1609 г. был издан закон об изгнании морисков. Считают, что было изгнано 500 тыс. морисков (некоторые полагают, что даже 800 тыс.), представлявших в хозяйственном отношении очень важный элемент. Мориски занимались различными промыслами, главным образом шелководством, держали в своих руках торговлю и показывали образцы ведения сельского хозяйства».[155] Страна потеряла от 5 до 10 % своего населения, запустели целые области (где мориски составляли значительную часть жителей). «Характерно, что король Филипп III, подписавший акт об изгнании морисков, уже в 1611 г. в ответ кортесам на их просьбу об оказании помощи высшим сословиям государства должен был заявить, что из-за ухода из страны морисков казначейство испытывает такие большие трудности, что о помощи народу нельзя даже и думать».[156]

Испанцы, потерявшие образованных и трудолюбивых сограждан, были заняты сбором бумаг для подтверждения «чистоты» своей крови. «XVII век характеризуется глубоким упадком политической и экономической жизни Испании»,[157] «начало XVIII в. встретило Испанию уже лишенной прежнего могущества»,[158] ее владения стали предметом дележа между соседними странами («Война за испанское наследство», 1701–1714 гг.). Горький, но закономерный результат — борьба за «чистоту крови» всегда приводит именно к этому.