Возрастные кризисы - Гейл Шихи

Эти силы лучше представить как две стороны нашего "я". Они являются такими же разными, как и две оппозиционные фракции в Конгрессе. Одна наша половина стремится к объединению и может быть названа объединяющим "я". Другая половина побуждает к поиску нашей индивидуальности и может быть названа ищущим "я".

Объединяющее "я" порождает универсальное желание прикрепиться к кому-то, восстановить близкие отношения с матерью, так как в основе этого слияния будут прекрасная гармония, абсолютная безопасность и бесконечность. Эта сторона "я" сформировалась из разочарования от того, что мы действительно отделяемся и отличаемся от близких людей, которые о нас заботятся. Появляется желание соединиться с «другим» человеком, который станет источником любви и удовольствия. И это желание, как пишет психоаналитик Э. Якобсон, «вероятно, никогда не ослабевает в наших эмоциональных переживаниях».

Отождествление проявляется как подражание другому. Мы величаво ковыляем в материнских туфлях на высоком каблуке или старательно воспроизводим отцовский ритуал бритья невидимым лезвием. За тысячами таких имитаций действий родителей, которые мы выполняем в первые годы жизни, скрывается желание сохранить максимально близкие отношения с нашими источниками любви.

Как трогательно и прозрачно мы проявляем наше желание соединиться с другим человеком в жизни. В любовном экстазе мы очень близко подходим к новому обретению чувства слияния. Физическая близость не только успокаивает возможный гнев, который накапливается в нас в течение дня, но и дарит ощущение бесконечной гармонии, которая напоминает оригинальное состояние, когда наше "я" и другое "я" кажутся одним целым. Способность ощущать, как чувствуют себя другие, также зависит от настоящего слияния. Наше объединяющее "я", постоянно пытаясь восстановить близкие отношения, всегда желает безопасного и тесного соединения.

Ищущее "я" человека управляется противоположным желанием: разделиться, обрести независимость, исследовать свои качества, стать хозяином своей судьбы [2]. Этот импульс подпитывается в раннем детстве, когда мы начинаем восхищаться собственными умениями и способностями. Как только мы начинаем ходить, мы хотим гулять без чьей-либо поддержки, карабкаться вверх и вниз по лестнице, не обращая внимания на ограждения и на предупреждение матери: «Осторожно, ты можешь упасть». Развиваясь, мы формируем в собственном «внутреннем мире» множественные изображения самих себя как «сильных» личностей, на которых мы хотим походить.

Многие современные теоретики соглашаются с тем, что появление этих ранних отождествлений находится в центре нашего психологического развития. Независимо от возраста наше самоизображение никогда полностью не освобождается от ранних изображений наших родителей.

Слишком раннее проявление объединяющего "я" может вызвать отсутствие риска и роста. Но как только мы выходим за границы подозрений, страха, предоставляя нашей оригинальности прикрепиться к другим, объединяющее "я" позволяет нам ощутить физическую близость, бескорыстное разделение чувств, выразить нежность и испытать сопереживание.

Если мы полностью подчинимся ищущему "я", то оно приведет нас к эгоцентрическому существованию, в котором не может быть места настоящим обязательствам и в котором напряженные попытки достичь индивидуального отличия истощат нас в эмоциональном плане.

Только при слаженной работе двух сторон собственного "я" человек может обладать как индивидуальностью, так и взаимопониманием. Но это не более чем соревнование в пределах организма.

«Внутренний сторож»

Как только становится ясно, что второй круг — магический круг семьи — нас ограничивает, начинает действовать сила, которая пытается направить наше развитие. К примеру, в детстве все мы должны научиться переходить улицу. Выглядит это следующим образом.

«Стой! Не беги через улицу!» — кричит мать в первый раз любопытному ребенку, который бежит к проезжей части улицы. Удивленный тревогой в ее голосе малыш резко останавливается. После нескольких экскурсий к одному и тому же углу ребенок останавливается и повторяет как попугай материнские слова: «Стой! Подожди свою маму». Он не пересекает улицу. Но сейчас вместо внешнего, материнского, контроля срабатывает внутренний контроль: родительский фантом. Команда другого частично закрепилась в личности ребенка.

Воспринимая подобные запреты и тысячи других форм поведения путем отождествления, все мы устанавливаем контакт с нашим постоянным компаньоном (назовем его «внутренним сторожем»). Он ограничивает нашу свободу, и в этом смысле он — диктатор. Но он может предсказать наше будущее («вы будете сбиты машиной, если пойдете на красный свет светофора») и таким образом защищает нас от опасности.

«Внутренний сторож» проявляется не только в обычной осторожности. Родители на протяжении всего детства говорят нам: «Смотри на меня и будь таким, как я» или в некоторых случаях: «Не будь таким, как я». Прямо или опосредованно отец может передать сообщение: «Если ты не поступишь на медицинский факультет университета и не станешь врачом, тебя не будут уважать». Кроме того, мать, чей удел дом, может вбить в ребенка указание: «Изучай иностранный язык, Мария. Читай. Учи. Ты хочешь вырасти и быть, как я, домохозяйкой?»

С этого момента большую часть жизни, даже если внешне все дела идут как по маслу, наш внутренний мир будет взбудоражен борьбой ищущего и объединяющего "я", в которой участвует и наш «внутренний сторож» [3].

В конце концов, конечно, мы все нарушаем табу «Не переходи улицу». Нарушение — это единственный путь покончить с мнением не основанным на нашем опыте. Опасно или нет, но мы должны выяснить, можно ли перейти улицу и попасть под машину.

Впервые мы переходим улицу самостоятельно. Власть с этого отдельного объекта «внутреннего сторожа» начинает переходить к нам. Вообразите, как наше "я" дюйм за дюймом отбирает территорию, которая контролируется родительским фантомом. Экспериментируя, мы выясняем, как наблюдать за движущимися на большой скорости автомобилями и что делать, если красный свет загорелся, когда вы были на середине улицы. Теперь мы можем довериться нашим установкам и положиться на собственное чувство безопасности, мы в состоянии перейти улицу при любом потоке транспорта. Мы уже не слышим материнский голос, который останавливал нас раньше. Психиатры называют это внутренним отождествлением. Каждый раз, заменяя родительское указание собственным опытом, мы становимся свободнее: мы можем спокойно кататься на мотоцикле, ехать на автобусе до школы без сопровождения взрослых, некоторые из нас могут поехать кататься на лыжах, нырять или управлять самолетом.

Научиться переходить улицу относительно легко. Постепенно мы начинаем доверяться собственному мнению и в таких сложных вопросах, как выбор друзей, любовников, карьеры, идеологии и нравственных ценностей, — но это более длительный и сложный процесс.

Бегство от «внутреннего сторожа»

«Внутренний сторож» помогает нам удержаться на плаву, защищает от чужих хулиганских выходок и даже, при достижении среднего возраста, — от столкновения с нашим раздвоенным "я".

Как и наше "я", «внутренний сторож» имеет две стороны. Его благожелательная сторона ощущается как ангел-хранитель нашей безопасности. Диктаторская сторона имеет угрожающее лицо администратора, отвечающего за то, что должно быть сделано, а что не должно. Его влияние очень сильно.

Вспомним Януса, древнего бога входов и выходов. Его двуликий бородатый профиль представляют собой две стороны одних и тех же ворот. Что ожидает нас за воротами — безопасность или западня? А что ожидает нас перед ними — свобода или опасность? Над решением этого вопроса мы бьемся всю жизнь, так как ответ может быть положительным или отрицательным, а может быть неопределенным, его может не быть вовсе — особенно в период отрыва от родительских корней, когда мы впервые расстаемся со сложившейся системой жизни, чувствуем, что подвергаемся внешнему влиянию, теряем уверенность и пытаемся перенести в свою жизнь форму родительского фантома со всеми его слабостями.

Мы обманываем себя, настаивая на том, что это единственный наш выбор, и забываем, что мы действительно разные. Как мы увидим далее, это отступление от прогрессивного решения. Многие из тех, кто позволяет себе сохранить эту форму и пассивно принимать отождествление, которое (прямо или косвенно) исходит от родителей, оказываются «взаперти». Однако никто из нас не хочет слишком часто выходить за рамки системы ценностей нашего «внутреннего сторожа», чтобы быстро стать индивидуальностью. Ведь тогда мы не сможем в случае опасности укрыться в убежище, потому что рост начнется слишком резко. В этом и заключается главная трудность отрыва от родительских корней.