Атропос (СИ) - Карелин

обмен веществ замедлился, время потекло быстрее. Европа не заставила себя долго ждать и появилась через 3 часа. Астронавты ускорили обмен веществ и ринулись вдогонку. Лахесис настиг свою жертву в считанные секунды. Против его фотонных двигателей у Европы не было шансов.

Оказавшись на орбите Европы, они могли рассмотреть ее поближе. Бледно-серая, припорошенная коричневым песком, своим видом она напоминала Луну и немного уступала ей в размерах. Ее поверхность напоминала исцарапанное вдоль и поперек мутное стекло. На деле спутник был покрыт толстым слоем льда, а то что из космоса выглядело как царапины было огромными трещинами. Все время своего существования люди могли только строить теории о том, что происходит подо льдом. Считалось, что океан подо льдом не замерзал благодаря приливным силам, периодическое изменения которых вызывало деформацию спутника и, как следствие, нагрев его недр. Это же служило причиной эндогенной геологической активности Европы, напоминавшей тектонику плит на Земле. Плиты то и дело приходили в движение, запуская механизм вулканической активности. В результате толстая корка льда лопалась и покрывалась километровыми разломами.

Было время, и ученые долго спорили о возможности существования жизни под вековым льдом Европы. Предполагалось, что на океанском дне могли существовать особые бактерии, которые получали энергию от окисления водорода и сероводорода, выходящих из недр планеты. Однако никто так и не смог подтвердить или опровергнуть существование жизни на Европе. После начала гонки за антивеществом, люди свернули большую часть космических проектов и миссий. Оставалось только гадать, были ли люди единственными живыми существами в солнечной системе или нет. И даже если это было так, однажды все могло измениться. Отсутствие жизни в одном периоде времени вовсе не доказывало невозможность ее появления в другом. У Европы были все шансы стать по-настоящему райским местечком для зарождения жизни. Через 7 миллиардов лет солнце должно было превратиться в красного гиганта и поглотить Землю. Для людей это означало бы абсолютный конец. Для Европы, наоборот, увеличение Солнца сулило больше тепла и энергии, столь необходимых для появления живых существ. Возможно, однажды ученые Европы будут изучать солнечную систему и не досчитаются в ней Меркурия, Венеры и Земли, но особых переживаний это не вызовет. Они не будут знать о том, что они когда-то существовали.

— Что именно мы пытаемся найти? — обратился к Мише Индра. Он унаследовал от своего далекого предка традиционное индийское имя, но в его внешности не было ничего от индуса. При создании людей космической эры Ц.И. лишил их всех расовых различий.

— Мы не знаем точную цель нашего поиска. Обращайте внимание на все странное, все выбивающееся из привычной картины…

Миша не успел договорить, как его прервал Джерри. Он указывал куда-то в нижний правый край планеты.

— Что-то вроде этого?

Прерывая типичную для планеты сеть из трещин, там отчетливо виднелась огромная надпись, выполненная иероглифами красного цвета:

半人馬座阿爾法星

Глава 5. 210 летний человек

Двухсотлетний старик вглядывался в огни ночного Шанхая. С высоты трех километров казалось, что они переплетались золотыми нитями, формируя блестящее полотно. Под стеклянным полом дома пролетали мягкие перистые облака. Образуя полупрозрачный заслон, они еще больше отдаляли его от города, где он когда-то жил. Чувство отчужденности захлестнуло его пожившее сердце. Он хотел быть ближе к людям. Но, даже оказавшись в густой толпе, часто чувствовал себя одиноким.

Старика звали Чжан Вей. Он родился в небольшой деревушке провинции Шаньси немногим больше 200 лет назад. В прошлом году он справил 210 летний юбилей. Роскошная вечеринка по этому случаю собрала весь китайский бомонд: политики и градоправители, суперзвезды, художники, популярнейшие спортсмены, ученые, изобретатели, нейролитераторы и киноделы, архитекторы виртуальных реальностей и подпространств в гиперсети, высшие чины китайской армии и члены правящей партии. Кого там только не было. Те же немногие, важные люди, которых он хотел видеть на своем празднике, проигнорировали приглашение и не пришли. За день он собрал в свой адрес сотни поздравлений, выпущенных из белозубых ртов, но не запомнил ни глаз, ни лиц их произносивших. Для него их слова не имели никакого значения. Будучи богатейшим человеком Китая, в своей жизни он изрядно наслушался лести и выработал к ней иммунитет. Пробираясь через толпы гостей он лишь кивал и раздавал всем дежурные улыбки. Мысли его были где-то далеко.

А вот его молодая 50 летняя жена, наоборот, купалась в лучах всеобщего внимания. В тот праздничный вечер она буквально светилась и излучала жизнелюбие. В своем прозрачном платье из тончайшего шелка она демонстрировала все достижения современной косметической медицины. Гладкая нежная кожа на безупречном подтянутом теле вызывала у окружающих мужчин желание, а у женщин зависть. Ее оголенные руки были подтянутыми и в меру мускулистыми, движения их были стремительными, выверенными и грациозными. С невероятной ловкостью она оплетала ими гостей, принимая поздравления, и так же легко отпускала их. Как сорвавшийся с ветви лепесток сакуры, она порхала меж приглашенных элит. От одних сладких речей она перемещалась к другим под обстрелом восторженных взглядов. Ее тонкие пальцы взлетали в воздух и мягко касались длинных золотых волос. Пальцы, которые никогда не знали настоящей работы.

Чжан Вей любил свою красавицу-жену, как любят произведения искусства. Он относился к ней с почтением и нежностью, буквально сдувал с нее пылинки. Никогда он не позволял себе грубого слова в ее отношении и всегда одарял ее комплиментами. Однако он сомневался, что они когда-нибудь смогут друг друга по-настоящему понимать. Огромная пропасть из прожитых лет, пота, крови и боли разделяли их.

В отличие от своей жены, Чжан Вей добился всего, что у него было, тяжелым трудом. Он родился в семье рабочих и долгие годы проработал рабочим на угольной шахте. Шесть дней в неделю он опускался под землю, чтобы провести там 12–14 часов, рискуя быть погребенным. В шахте он познал суровый физический труд. Его руки до сих пор помнили, как пальцы, охватывающие древко кирки, изнывали от напряжения. А глядя на себя в зеркало, он постоянно вспоминал, как в конце очередной смены в шахте из-под черной угольной маски выглядывали белки его глаз. Память об этом заставляла его работать усерднее всю его жизнь. Своим детям он хотел подарить лучшую жизнь, чем смогли позволить его собственные родители.

Отец Чжан Вея умер от сердечного приступа, не дожив и до 60 лет.