Демон в моих глазах - Рут Ренделл

– В сентябре? Не слишком ли рано?

– Приходится начинать пораньше, мистер, – ответил мальчуган. – А то как бы не обогнали.

– Но что-то я чучела не вижу, – рассмеялся Антони, протягивая ему десять пенсов.

– Вот на него-то мы с друзьями и собираем.

Неожиданно в голову Антони пришла идея. Ему нужна работа – по вечерам и, иногда, в уик-энд, – работа, которой его долго и старательно обучали… На часах было шесть. Он вошел в комнату № 2, написал письмо, надписал на конверте адрес и приклеил марку. На все это у него ушло не более десяти минут, но пока он этим занимался, в комнате так потемнело, что ему пришлось зажечь лампу-медузу.

В холле Антони столкнулся с Артуром Джонсоном, который тоже держал в руках запечатанное письмо. Антони так бы и прошел мимо, улыбнувшись и сказав «добрый вечер», однако другой Джонсон– или им был он сам? – повернулся, практически перегородив ему проход, и уставился на него напряженным, любопытным и… почти голодным взглядом.

– Могу ли я поинтересоваться, мистер Джонсон, вы собираетесь провести вечер в городе или идете только на почту? – спросил Артур.

– Только на почту, – удивленно ответил Антони.

Огонек надежды, блестевший в глазах Артура, погас. Но Антони-то до этого какое дело? Или мужчина все-таки получил именно тот ответ, который и хотел? Потому что вот он протягивает руку с видом отчаянной решимости и заискивающе произносит:

– В таком случае, поскольку я сам направляюсь туда же, позвольте мне захватить и ваше письмо.

– Благодарю, – ответил Антони. – Очень мило с вашей стороны.

Артур Джонсон взял письмо и, не произнеся больше ни слова, вышел из дома, бесшумно и очень аккуратно закрыв за собой входную дверь.

Глава 6

В последний понедельник сентября Артур наконец прочитал в своей газете, что забастовка мусорщиков закончилась. Двумя днями позже, первого октября, он услышал громыхание крышек мусорных баков, звуки работающих механизмов и слишком (по его мнению) громкое переругивание рабочих, что говорило о том, что Тринити-роуд наконец-то очищают от мусора. Оказалось, что письмо в местную управу можно было бы и не писать. Хотя подобные письма заставляют их держаться в тонусе: ведь ответили они достаточно быстро. На коричневом конверте стоял штамп «Районная управа Кенборна», а адресовано оно было А. Джонсону, эсквайру, 2/142 Тринити-роуд, Лондон, W15 6HD. Артур положил письмо к себе в карман. Остальную почту – обувной каталог для Ли-Ли Чан и лавандовый конверт из Бристоля для Антони Джонсона – он разложил по обычным местам на столике в холле.

Кроме него самого, в доме больше никого не было. Из подслушанного вчера телефонного разговора Артур знал, что другой Джонсонсегодня уходит в колледж или куда-то там еще, и ему доставило особое удовольствие проводить его взглядом из окна в гостиной, направляющегося в девять ноль пять утра в сторону станции метро. Артуру было приятно осознавать, что этот жилец тоже иногда уходит из своей комнаты. Это было хоть каким-то началом.

Артур поднялся к себе наверх и вскрыл письмо одним из серебряных ножей для фруктов, принадлежавших когда-то тетушке Грейси.

«Районная управа Кенборна. Отдел социального обеспечения. Лондон». Что ж, он думал, что ответ ему пришлет санитарный инспектор или кто-нибудь в этом роде, но в наши дни никогда ничего не знаешь наверняка.

Уважаемый сэр, в ответ на Ваше письмо от 28 числа сего месяца, в котором Вы спрашиваете о наличие вакансий в детских центрах в нашем районе, сообщаем, что таковые центры находятся под управлением Департамента образования г. Лондона и не…

Артур понял наконец, что произошло, и был совершенно потрясен. Как же так могло произойти, что именно он из них двоих умудрился по ошибке вскрыть не свое письмо! Было бы гораздо проще, если бы это было чье-то другое письмо – ну, например, этой вечно хихикающей китаянки или пьяницы Дина. Понятно, что письмо необходимо вернуть. Артур был настолько потрясен произошедшим, что даже не смог сразу сочинить записку с извинениями. Кроме того, если он сейчас сядет ее писать, то опоздает на работу. Времени уже девять пятнадцать. Артур положил письмо вместе с конвертом в свой портфель и отправился в магазин.

Строительные рабочие разбирали остатки бывшей гостиной тетушки Грейси – всюду торчали обрывки коричневого линкруста [17], розового линолеума и остатки розового камина. На стене, выкрашенной охрой, остался невыцветший прямоугольник, отмечающий то место, где стоял буфет, в ящике которого он когда-то запер мышь. Его первое убийство. Тетушка Грейси умерла именно в этой комнате, и именно из этой комнаты он уходил убивать… Почему он думает обо всем этом именно сейчас? Артур почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Он отпер ворота и вошел в свой офис. Звуки отбойных молотков и рушащихся строительных конструкций тяжело отдавались у него в голове, однако к тому моменту, как в офисе появился Барри – а это произошло без четверти десять, – Артур уже был полностью погружен в сочинение извинительной записки на имя Антони Джонсона.

К счастью, в этот день в «Грейнерс» было не очень много почты, а все книги находились в идеальном порядке, поэтому Артур писал все новые и новые варианты, находя захватывающим сам процесс сочинения. Большинство из вариантов оказывалось в корзинке для мусора, но к часу дня он создал наконец окончательный вариант – это был почти идеальный образец писем такого рода, написанный от руки – печатать подобные письма было признаком дурного тона.

Уважаемый мистер Джонсон, прошу Вас принять мои искренние извинения за то, что по ошибке я вскрыл письмо, изначально предназначавшееся Вам. Принимая во внимание всю серьезность вмешательства в Ваши личные дела, считаю своим долгом объясниться. Я сам ожидал письма из районной управы Кенборна в ответ на мое собственное письмо. В этом письме я требовал от них принять меры в связи с прекращением регулярной уборки мусора в нашем районе. Увидев на конверте штамп районной управы, я не задумываясь вскрыл конверт и только тогда понял, что письмо предназначается Вашему вниманию. Заверяю Вас, что прочел я ровно столько, сколько было необходимо, чтобы понять свою ужасную ошибку. В надежде на то, что Вы извините мне этот непреднамеренный проступок,

остаюсь искренне Ваш,

Артур Джонсон.

Когда же Антони Джонсон вернется домой? Артур вошел в 142-й дом в час пятнадцать. В доме стояла тишина. Он был пуст, и лавандовый конверт все еще лежал нетронутым на столике в холле. Рядом с ним Артур аккуратно положил письмо из управы и свою собственную записку, скрепленные скрепкой для бумаг. Когда он вернулся с работы около половины шестого, письмо все еще лежало на том же самом месте, а в доме все еще никого не было.

Поднявшись к себе в квартиру, Артур принялся размышлять о том, какой может быть реакция Антони Джонсона. А может быть, все это происшествие было не чем иным, как Божьим даром? Антони Джонсон прочитает записку, растает от ее искренности и прямоты и немедленно поднимется в квартиру Артура, чтобы сказать ему, что он все понимает и не держит на него зла. Вот это будет его, Артура, шанс. Он поставил чайник и расставил на подносе свой самый лучший чайный фарфор. После этого открыл замок и оставил дверь запертой только на щеколду, чтобы Антони сразу увидел, что здесь его ждали. Потому что, хотя поить кого-то чаем и вести светские беседы было само по себе непереносимо, сейчас это было самым главным из того, что мог сделать Артур. А как будет здорово, если во время разговора Антони Джонсон сообщит Артуру о своем намерении найти работу – ведь именно об этом шла речь в злополучном письме…

Артур уселся у окна и стал следить за улицей. Первой дома появилась Ли-Ли Чан. На этот раз ее привез домой другой молодой человек, на зеленом спортивном автомобиле. Через десять минут после того, как они вошли в дом, Артур услышал, как китаянка щебечет по телефону.

– Нет, нет, я же говорю тебе, что мне очень жаль, – у нее было очень мягкое произношение и иногда вместо буквы «р» у нее получалась почти буква «л». – Тебе надо отдать театральные билеты какой-нибудь хорошей девушке. Я помою голову и останусь дома. Глупый! Я не люблю тебя, потому что мою голову? Да ты сам-то слышишь, что говоришь? Конечно, я люблю тебя – я люблю очень, очень, очень многих людей! Ну а теперь – до свиданья!

Артур чуть не свернул себе шею, пока смотрел, как она, вместе со своим молодым человеком, запрыгнула в автомобиль и они умчались в направлении Кенборн-лейн. Артур продолжил свое ожидание. Появилась, как всегда угрюмая, Веста Котовски. Вот уж кому бы точно не помешало провести вечерок дома и вымыть наконец свои жирные космы.

Антони Джонсон появился из арки, ведущей к Ориэл-мьюз, в шесть ноль пять. Артур наблюдал, как он приближается к дому – высокая, хорошо сложенная фигура, симпатичное лицо с прямыми чертами, копна густых волос на гордо посаженной голове. Неожиданно в душе у Артура зашевелилось чувство то ли зависти, то ли раздражения. Но это чувство не было вызвано тем, что другой Джонсоноказался красивым мужчиной – Артур считал, что и сам был совсем недурен собой, – и не тем, что он заселился в комнату № 2. Скорее это было вызвано тем, что в процессе своей таинственной работы природа оказалась добрее к Антони, чем к нему самому. Природа не наделила этого человека склонностью, которая ставила его свободу и жизнь под постоянную угрозу…