Выход есть всегда - Марина Серова

– Ее такой расклад, разумеется, не устраивал. Она очень любила Рустама, а тот – ее, они пожениться собирались. Его родители были не против того, чтобы они расписались в ЗАГСе. Рафиковы хоть и мусульмане, но вели светский образ жизни, и их совершенно не смущало, что их будущая невестка православная христианка. А вот наш отец не желал, чтобы Варя вышла замуж за человека другой веры. Для него государственная регистрация брака вообще мало что значит, главное – это венчание. А с Рустамом повенчаться было невозможно. В общем, Варю посадили дома на ключ, отобрали у нее ноутбук, мобильник и на четвертом месяце беременности собирались отвезти к родственникам в соседний район, чтобы здесь никто ничего не узнал. О том, что она диплом не получит, отца не волновало – в монастырь и без него сестру приняли бы.

– Жестоко, – высказалась я.

– Нас в семье пятеро, и воспитывали всех родители одинаково – в строгости. Наши сверстники гуляли после школы, ходили в кино, а мы читали псалтырь, учили молитвы. Одноклассники в гости приглашают, а пойти порой нельзя – пост. Нет, конечно, пойти можно, но все подряд есть нельзя. Иногда бывает так, что постных блюд на столе вообще нет, даже вместо хлеба – готовые бутерброды. Что делать? Грешить или становиться предметом насмешек? Вот Матвей с Ольгой никогда не роптали. Они полностью оправдали надежды наших родителей. А Варя с детства имела свое собственное мнение, отличное от родительского. Она носила облегающие брючки, короткие юбки, маечки на бретельках. Из дома выходила в одной одежде, а потом у подружек переодевалась в другую и шла в школу.

– Где же она брала откровенные наряды?

– В основном перешивала, и это так ловко у нее получалось! Если бы вы видели платье, которое она сшила для школьного конкурса красоты! Между прочим, Варенька в нем стала вице-мисс нашей школы! А вообще-то она мечтала стать модельером. Правда, в Дольске можно только выучиться на швею-мотористку или закройщицу. Но швея в нашей семье уже есть – Ольга. Родители решили, что Варе надо стать поваром. Откровенно говоря, она терпеть не могла готовить, потому сопротивлялась до последнего. А потом все-таки пошла подавать заявление в кулинарный колледж и подала, – Нина интригующе замолчала, – но не на повара, а на бухгалтера… Она сказала об этом, только когда ее уже зачислили в колледж. Так что родителям пришлось смириться.

– Нина, извини меня за любопытство, а за тебя родители тоже решили, чем заниматься?

– Можно сказать и так. Но наши интересы немного совпали. Я учусь в музучилище, и мне это нравится. Только специальность меня не слишком устраивает. Если честно, то хоровая музыка уже достала! Если бы родители позволили, я бы поехала в консерваторию поступать, на факультет сольного пения, но это вряд ли… Они ни за что не отпустят меня одну в другой город, даже если бы я решила дальше регентское дело изучать.

– Сочувствую.

– Когда родители закрыли Варю, она попросила меня, через дверь, рассказать о ее заточении Рустаму. Я пошла к нему, обрисовала ситуацию. В тот же день Рафиковы пришли к нашим родителям просить руки Вари. Отец им отказал из-за разной веры. Тогда Рустам сказал, что он готов покреститься. Его родители такого никак не ожидали. Дядя Шамиль даже чай пролил от неожиданности, а наш папа сказал, что это неправильный поступок. Если он готов от своей веры отречься, то так же легко отречется и от жены, и от родителей, и от Родины, и от новой веры. Рустам пытался возражать, но его родители обиделись на моих и увели сына. Варя весь этот разговор через стенку слышала, и ей стало плохо. Мама понесла ей ужин и поняла, что надо вызывать «Скорую». Городок у нас маленький, как только Варю положили в больницу, едва ли не весь Дольск узнал о ее беременности… Варя пролежала в больнице две недели, потом Ольга с мамой поехали ее забрать, а оказалось, что она уже выписалась. Рустам опередил их. Варя стала жить у Рафиковых, снова пошла в колледж, как раз к защите диплома успела. Еще они с Рустамом подали заявление в ЗАГС и стали готовиться к свадьбе. Платье ей купили, такое красивое! И живота в нем почти не видно было. – Нина смахнула со щеки слезу и дрогнувшим голосом проговорила: – За неделю до свадьбы Рустам погиб.

– При каких обстоятельствах?

– Пьяный водитель самосвала устроил ДТП, в котором кроме него еще три легковушки пострадали. В одной из них ехал Рустам с отцом. Дядя Шамиль отделался лишь синяками, а Варин жених умер от разрыва селезенки, не дождавшись «Скорой». Кроме него еще две женщины погибли, которые ехали в других машинах…

– Как же твоя сестра справилась с этим горем? – спросила я, подумав, не тронулась ли она умом после такой трагедии.

– Тяжело. Снова возникла угроза выкидыша, и ее положили в больницу, но уже не в нашу, а в областную. Это Рафиковы подсуетились, чтобы наша семья ее здесь не доставала. Их понять можно – потеряв единственного сына, они не хотели потерять и внука. Рафиковы опасались, что наши родители заберут малыша. Надо сказать, папа с мамой действительно собирались это сделать. А моей сестре по-прежнему светила дорога в монастырь… Варя пролежала в областном перинатальном центре до самых родов и родила мальчика. Она хотела назвать его Тимофеем. Так нашего дедушку звали, маминого отца, да и по святцам это имя подходило. Но Варин свекор назвал его Тимуром. Именно он ходил регистрировать малыша в ЗАГС и зарегистрировал… на свою фамилию, и это несмотря на то, что Варя с Рустамом не успели пожениться. Наверное, дядя Шамиль дал кому-то взятку. Рафиков Тимур Рустамович – так зовут моего племянника.

– А что же Варя? Как она на это отреагировала?

– Ей пришлось с этим смириться, тем более ей предстояло жить в семье Рафиковых. Поначалу там относились к ней как к своей родной дочери. А в Тимурчике они и вовсе души не чаяли. Он очень похож на своего отца. Если сравнивать их детские фотографии, например, в годик, то просто одно лицо.

– Ты сказала, что поначалу родители Рустама относились к Варе как к дочери. А потом что-то изменилось?

– Изменилось, – кивнула Нина. – Они стали постепенно отстранять ее от Тимурчика, особенно свекровь. Она сама старалась заниматься ребенком – купала его, гуляла с ним, укладывала спать. А Варе оставалось только стирать, гладить, убираться, готовить, причем на всю семью. В конце концов, она превратилась в домработницу Рафиковых, которую практически не выпускали на улицу и не допускали к собственному ребенку. Из всей нашей семьи я была единственной, кто поддерживал с ней отношения. И то тайком от своих родственников. Папа с мамой по-прежнему считали, что Варя опозорила нашу семью и что у нее был только один шанс искупить свой грех – стать монашкой. Ольга не хотела ссориться с родителями из-за Вари, Матвей к тому времени уже жил в другом городе, а Петька еще слишком мал, чтобы иметь собственное мнение. Так вот, когда я приходила к сестренке, она жаловалась мне, что очень мало времени проводит со своим сыном. Стоило ей только подойти к его кроватке, как свекровь тут же находила для нее дело по дому. То ли это ревность была, то ли в мусульманских семьях так принято, я не знаю… Потом и меня перестали пускать к Варе. Однажды дядя Шамиль сказал мне, что Варя болеет, и закрыл передо мной дверь. А ведь я за полчаса до этого разговаривала с сестрой по телефону. Все было в порядке. Рафиковы просто не хотели, чтобы мы общались. Наверное, они боялись, что я помогу Варе сбежать с Тимурчиком…

– А у вас были такие планы? – поинтересовалась я.

– Конкретных планов у нас не было, но Варя подумывала о том, чтобы уйти от Рафиковых вместе с сыном. Только податься ей было совершенно некуда. Я советовала ей попросить у мамы с папой прощения и разрешения вернуться домой, но сестренка даже не стала рассматривать этот вариант. Она была обижена на родителей.

– Скажи, а как Варвара оказалась в Тарасове?

– Однажды она пошла в ближайший магазин за продуктами и встретила там свою бывшую одноклассницу Свету Ясину, по мужу – Парамонову. Та поинтересовалась, как у Вари дела, и моя сестренка рассказала ей, что живет в семье своего несостоявшегося мужа и что дальше этого магазина ее не пускают. Светлана пообещала что-нибудь придумать. Она с детства была такая пробивная! Мы ничуть здесь не удивились, когда узнали, что Светка в восемнадцать лет вышла замуж за тарасовского бизнесмена. Варя как-то сразу поверила, что Светлана ей поможет, и не зря. Вернувшись домой, Ясина, то есть Парамонова, – поправилась Нина, – рассказала своему мужу о Варе и спросила, можно ли ей как-то помочь. В итоге у них созрело такое решение – Варе надо переезжать в Тарасов, поначалу одной, без сына, устроиться там на работу и ежемесячно посылать Рафиковым некоторую сумму на содержание ребенка, обязательно сохраняя квитанции. Они могли понадобиться в суде…

– Умно, – согласилась я.

– Светин муж, – продолжила Нина, – готов был не только сразу взять мою сестру на работу в свой ресторан, но и даже предоставить ей жилье. Парамонова рассказала Варе об этом по телефону. Когда свекровь в очередной раз довела мою сестренку до слез, она решилась принять Светино предложение. Правда, Варенька опасалась, что Рафиковы ее не отпустят – она же была для них бесплатной прислугой. Но, как ни странно, они не возражали против того, чтобы Варя съехала от них. Даже обрадовались. Словно только этого и ждали. Возможно, они для того и делали ее жизнь невыносимой, чтобы она поскорей ушла от них. Для них главным было, что Тимурчик остается.